Старый автобус распространяя вокруг себя запах бензина, тарахтя поехал дальше, оставив женщину одну. Она огляделась вокруг, здесь ничего не изменилось. Всё та же размытая дорога с жирной и чёрной грязью. Всё те же кусты в серых брызгах. Вдалеке виднелось село, оно узкой лентой растянулось вдоль кромки леса, уже светились в сумерках жёлтые квадратики окон, доносился лай собак и недовольно гоготали гуси.
«Да, здесь ничего не изменилось за шесть лет, — думала Вера — почти ничего.» Только справа на холме, больше не виднелся ряд фермерской техники, освещённой тусклыми фонарями. Там зияла темнота, она не знала, что стало с фермерским хозяйством Белова, наверное распродали наследники.
Вера вышла на центральную улицу села, она не удивилась бы, если из — за угла кто — нибудь запустил в неё камнем. Ей казалось, что из каждого окна на неё смотрит пара осуждающих глаз. Женщина шла пониже надвинув платок на глаза, надеясь остаться незамеченной. Что ждёт её впереди? Осталось ли что — то от её дома. Но идти ей было больше некуда, кроме родного села и она вернулась сюда, несмотря на ненависть которую испытывали к ней местные. Именно благодаря ей добрая половина села, шесть лет назад осталась без работы.
С тех пор она сильно изменилась, как внешне, так и внутренне. Ничего не осталось от той беззаботной красотки, что бойко стреляя глазками, покорила чёрствое сердце Аркадия Белова. Верка была фигуристой шатенкой с распахнутыми, синими глазами. У неё никого не было и жила она одна, в стареньком домишке на краю оврага. На Белова, народ только ещё не молился. На него работала большая часть жителей. Однажды Верка переехала к нему. Она считала, что вытянула в этой жизни, счастливый билет.
Но оказалось всё не так просто. Аркадий считал себя кем — то вроде местного барина, таких называют — самодур. А Верка для него была крепостной девкой для забав, но ослеплённая вниманием к себе столь важной персоны, она не сразу поняла его суть. Сначала он отстранил от неё всех подруг, потом запретил слишком откровенные по его мнению наряды, косметикой тоже пользоваться запрещал. Вся её жизнь постепенно превратилась в один большой запрет.
Она сидела дома и ждала его, варила борщи и убирала комнаты. Ни о каком выходе на работу речи быть не могло. Аркадию всё время казалось, что у неё кто — то есть, постоянные подозрения сводили его с ума. Вера пыталась доказать, что чиста перед ним, но вскоре поняла — это бесполезно. Дело было не в ней, а в нём. Она сколько угодно могла подстраиваться под него, но Аркадий был всегда недоволен. Когда дело дошло до рукоприкладства, Вера вернулась в свой домик на краю оврага, надеясь забыть всё как страшный сон. Но главный удар судьбы ожидал её впереди.
Белов заявился на следующий день после её ухода. Вера мыла пол на кухне, все двери были открыты. По дому гулял тёплый ветерок, пахло свежестью и чистотой. Она с наслаждением возила влажной тряпкой по полу, находя в монотонной работе успокоение. Он с силой пнул ведро и вода разлилась по кухне, превратив её в озеро. Вера поняла, что вслед за ведром, настанет её очередь.
Она не помнила, что произошло дальше, память будто щадя её нервы отказывалась воспроизводить картину того дня. Опомнилась уже когда двор был полон милиционеров, её о чём — то спрашивали тряся перед носом пакетом в котором лежал кухонный нож. За забором толкались соседи, на кухне была перевёрнута вся мебель и сорваны занавески, а посередине лежал Аркадий.
«Довела мужика!» — слышалось из — за забора. «Хвостом крутить надо было меньше и жил бы мужик!» «И что не хватало? Жила как сыр в масле!» «Хорошего человека сгубила!» «Что теперь с нами всеми будет? Благодаря ему была работа на селе!» Толпа возмущённо загудела: «Что будет? Что будет? На что нам теперь жить?»
Вера получила шесть лет лишения свободы, отбывала наказание в колонии общего режима. Эти годы дались ей нелегко, но и не так ужасно, как она ожидала. Благодаря миролюбивому характеру и умению выслушать и сострадать, она нашла себе приятельниц и их общение скрасило годы неволи. Но внешне больше не было той красотки с синими, наивными глазами. Она погрузнела, в волосы закралась седина, не было больше желания наряжаться и всячески украшать себя. Никогда не подумала бы Верка, что окажется за решёткой. Ей всегда казалось, что там обитают лишь опустившиеся, никчёмные люди. Но недаром говорят — от сумы да тюрьмы не зарекайся! Жизнь может разбиться в дребезги в один миг. Теперь она зэчка.
Она шла пряча лицо в платок и сердце её тревожно билось. Существует ли вообще её дом? Может его уже разобрали на дрова... Но на самом краю оврага, меж двух раскидистых берёз, ясно просматривались стены родного дома. Из оврага знакомо тянуло холодком, внизу журчал ручей и квакали лягушки. Сколько раз она представляла себе эти мгновения, сколько раз видела во сне родные места. За оврагом начинались леса полные грибов: сыроежки, маслята, подберёзовики... Хотелось сейчас же побежать туда с корзинкой!
Она тенью прошмыгнула в калитку, нашарила ключ в потайной застрехе. Открыв дверь ожидала, что её обдаст затхлый запах сырости, но этого не произошло. Она щёлкнула выключателем и по кухне разлился жёлтый свет лампы. Всё было прибрано, на подоконнике цвела розовыми гроздями герань. Вера уставилась на цветок ничего не понимая. Она прошла в комнаты, ничего не тронуто, всё на своих местах. Кто — то явно следил за домом пока её не было.
«Верка, Вееер!» — послышалось из сеней и в дом спешно зашла соседка Евдокия. «Ого, — сказала она вместо приветствия, — как ты изменилась... Я гляжу свет горит и бегом сюда. Вот принесла тебе перекусить, а то с дороги не емши.» Она поставила на стол банку с молоком и любовно завёрнутый в полотенце хлеб. «Спасибо, — улыбнулась Вера, — это вы следили за домом?» «Следила, а как иначе, — отозвалась соседка, — дом без присмотра оставлять нельзя...» «Спасибо! Спасибо вам большое!» — растрогалась Вера и слезинки задрожали на её ресницах. «Я пойду, — сказала Евдокия, — а то мужичьё у нас ещё держит на тебя зуб. Мой прознает, что к тебе ходила заругает!»
Вере стало легче на душе, хоть один человек её поддержал. Она налила в стакан ещё тёплого парного молока и в этот момент в дверь робко постучали. На пороге возник мальчишка лет тринадцати и неуклюже протянул ей пакет. «Мммамка передала!» — заикаясь сказал он, сунув Вере в руки свёрток. «Передай спасибо.» — сказала Вера и стеснительный мальчишка, кивнув убежал. Она так и не поняла кто это был, за шесть лет дети успели подрасти и сильно измениться. Свёрток источал аромат копчёного сала так, что слюнки текли.
Танька ворвалась без стука и сразу кинулась обниматься. Когда — то, ещё до Аркадия, они очень дружили. Верка расплакалась: «Я думала, что со мной никто говорить не захочет!» «Брось ты, — отозвалась Танька, — существует же женская солидарность! Это была самооборона, что бы там не говорили. Мужикам не понять наших бабьих дел, вот и злятся. Евдокия сказала, что ты вернулась. Я на минутку заскочила, вот тебе снеди всякой огородной притащила. Ты сегодня отдыхай с дороги, а завтра наболтаемся!»
Вера так растрогалась, что кусок не лез в горло. Она поняла, что зря плохо думала об односельчанах. Женщины поняли её и поддержали. С наслаждением ложась в свежезастеленную постель, она не успела закрыть глаз, как в окно настойчиво постучали. Даже в темноте она узнала массивную фигуру Олега. Этот мужик был негласным старостой села и пользовался всеобщим уважением и авторитетом.
«Не выходи. — сказал он, — через форточку поговорим. Мы с мужиками покумекали и решили, что глупо зло держать на тебя. Это бабы может чего не понимают, а в произошедшем твоей вины нет. Туго конечно стало без работы, но Аркадий сам виноват был. К тому же мужик он был скажем откровенно...
. Кхе, кхе. Ладно не буду при тебе таких слов говорить. Мы тут собрали с мужиками тебе немножко деньжат, на первое время. Бери, бери!» Вере было неловко брать эти деньги, но Олег просто кинул их в форточку и растворился в ночной мгле.
Автор: Анфиса Савина
