Когда из тюрьмы вышел авторитетный вор Дядя Вася, по кличке Дед, все думали, — недолго протянет на свободе, возьмется за прежнее снова сядет, но Дед вернулся беззубым тихим стариком, нанялся в пастухи и зажил обычной жизнью. О прежней фартовой жизни говорили разве что наколки да привычка чифирить. Поселился Дядя Вася в родительском доме, который пустовал до этого несколько лет.
Как-то раз приехал к Деду какой-то цыган. Они говорили долго, под конец обнялись. Цыган открыл багажник, достал за шкирку кутька, сказал:
— Держи, Дед. Там — еще, — утоплю, а этот — самый шустрый, — жалко. Назови Жиганом, по всему видно, — заматереет — хороший кобель будет.
И уехал.
Дядя Вася отнес кутька в дом, налил ему молока, стал следить, как чмокает и как быстро надувается животок.
Потом щербато улыбнулся, сказал:
— Будем знакомы, Жиган.
Кобель быстро рос. Месяцев в шесть-семь стал проявлять характер: дом не сторожил, зато с удовольствием шлялся и разбойничал.
Однажды, например, подушил соседских кур.
Дед извинялся.
— Василий, сажай на цепь, — говорил сосед.
— Нет, — отвечал Дед, — Не могу. У меня свои понятия.
И Дядя Вася завёл кур. Ради Жигана. Он сажал пса перед курами и объяснял, что куры — свои, что трогать их нельзя. Жиган улыбался, махал языком, всё понимал, потом бросался на Дядю Васю и начинал его преданно и страстно лизать. Дед становился от этого мягче, гладил кобеля, говорил с улыбкой:
— Не балуй, это ж двести тринадцатая статья.
Через год Жиган вырос в огромного лохматого кобеля.
Женька Кочетов, дачник и охотник, держал в вольерах породистых сук. Это был собачий бордель. Его друзья время от времени привозили из города своих кобелей, случалась оргия, а потом Женя торговал щенками.
Весной Жиган подкопал клетки и увел сук резвиться. Он не скрывался, гонял с ними по полю, но если кто, человек ли, собака ли, думали подойти близко — свирепел и отгонял.
Дядя Вася испугался за Жигана, — Женька-охотник мог его подстрелить. Но авторитет Деда был высок, Женька пришел со спокойным раговором:
— Василий, бей его что ли. Или — на цепь.
— Нет, — говорил Дед, — Сука не хочет — кобель не вскочит. Не пришить сюда сто тридцать первую. Прости, сосед.
Нагулявшись, Жиган пришел домой отощавшим, но довольным. Бросился на Деда, повалил его на землю, стал лизать отчаянно.
— Полегче, я ж не баба, — бормотал Дед, отбиваясь, как мог, смеялся.
Какое-то время Жиган ходил хвостом за Дедом. Тот уже начал думать, что кобель перебесился, повзрослел и теперь будет спокойнее. Но потом снова стал уходить, иногда надолго. А потом приехал участковый, рассказал, что жители жалуются на Жигана, что он караулит баб из магазина, перегораживает им дорогу и пока не откупишься от него колбасой — не пускает дальше.
— Василий Ильич, у меня к Вам нет претензий, тут, если кого и сажать по сто шесдесят третьей, не мне Вам объяснять, — так это — Жигана, но Вы, как хозяин, примите меры, пожалуйста. Надо на цепь. Для него нет авторитетов, даже Вы, при всём уважении — сявка.
И Дед решился. Он поймал Жигана за ухо, надел на него петлю, посадил на цепь.
Жиган сперва не понял, дернул пару раз, почувствовал, как сдавливает горло и завыл. Завыл страшно, с тоской и ужасом.
Дед заткнул уши и полчаса держался, потом разрубил цепь топором и заплакал. А Жиган бросился на него и стал лизать: в губы, в нос, в глаза. Потом упал и свенулся у ног.
— Понял? — сказал Дед, — Кича.
С тех пор Дед носил с собой кусок цепи и, чуть что — звенел ей Жигану, чтобы тот пришел в чувство.
Прошло время. Теперь Жиган взрослый пёс, его побаиваются, но любят.
Особенно бабы, которых он караулит из магазина и лижет им голые ноги. А еще научил его Дядя Вася пасти коров. Ходит слух, что в соседней деревне пропадают куры. А еще Дядя Вася говорит, если б с ним так возились, может, он бы одной ходкой по жизни отделался...
Автор: Игорь Алехин
