...Маргарита Викторовна дала третьеклассникам задание написать сочинение на вольную тему. Федюня Крахмалкин озаглавил свое творение «Как я правел выходные».
Когда Маргарита Викторовна в учительской дошла до Федюнинского творения, она буквально через минуту начала вибрировать на стуле всем своим телом. А потом не выдержала и начала зачитывать работу ученика своим коллегам вслух.
«Бабушка пазвонила в субботу с утра и сказала что она заболела. Мама паехала к бабушке и сказала что обратно вернется только завтра…», — писал Федюня Крахмалкин.
Маргарита Викторовна с выражением, четко так и читала, как было написано, в том числе без запятых, то есть без пауз перед ними.
— Он что, без запятых пишет? – на всякий случай все же спросила ботаничка Леда Аркадьевна.
— Да они почти все у меня без запятых пишут, как я ни бьюсь с ними, — оторвавшись от сочинения, пожаловалась Маргарита Викторовна. – А если и ставят, то где попало.
— Значит, пришло время отменять запятые, — меланхолично заметил учитель английского Аггей Никифорович. — Ну, и что там дальше излагает ваш гигант мысли?
«Кагда мама уехала папа каму-то пазвонил и сказал что его надзирательша уехала и надо срочно валить к нему с пивом а то у него после вчерашниго башка трещит, — стала снова разбирать Федюнины каракули Маргарита Викторовна. – Скора к нам пришли два каких-то лаха из папиной работы. Папа стал разливать пиво я тоже пратянул свою чашку. Папа сказал а ну сынок выйди пока а если вдруг пазвонит мама ты ей ничего не гавари а дай трубку мне. Я вышел из кухни и сел смотреть тилевизор. Тут пазвонила мама я ей ничего не сказал как и абещал папе а только что папа с мужиками выгнали меня из кухни. Тут прибежал папа и стал гаворить маме что он с двумя опытными кансультанами варит ужин…
— С кем, с кем он варит ужин? – вскинула тонкие брови ботаничка Леда Аркадьевна.
— Ну, надо понимать – с консультантами! – нервически хохотнула Маргарита Викторовна. – Да вы слушайте дальше. Так, где я остановилась… А, вот: «...варит ужин из макарон себе и мне а язык у него заплитается патому что он устал пробывать ужин сварился или нет. Патом папа бросил трубку и снова ушел на кухню. Патом они там стали шуметь и кричать кагда я зашел на кухню те два мужика били моего папку тагда я взял швабру и стал бить бародатого мужика а папа взял памойное ведро и адел его на галову лысому и мы выгнали с папкой этих хулиганов из дому...»
— Ишь ты, как за папку-то он заступился! – покрутил головой Аггей Никифорович. – Нет, в этом парне определенно что-то есть. Да вы читайте, читайте, Маргарита Викторовна.
— Читаю, – согласилась Маргарита Викторовна. – Только вы уж меня, пожалуйста, не прерывайте. Итак: «Папка сделался с падбитым глазом и пацорапаной щекой и он пазвонил какой-то Люсьен и сказал чтобы она пришла его спасать. Пришла Люсьен в каротком халатике и завела папку в спальню спасать. Я тоже зашел и спрасил у папы кто это такой пришел папа сказал что это мидицинская систра Люсьен из его работы и сейчас только она может его спасти зделать пиривязку. Папа сказал а ну сынок выйди это не для слабых с нервами. А когда я вышел то скоро в спальне начала громко кричать и станать не папа а эта самая Люсьен как будто это не папке а ей делали пиривязку…»
— Черт те что! – фыркнула Леда Аркадьевна. – Полное разложение! Я думаю, не стоит дальше читать, тут и так все понятно.
— Нет уж, читайте, читайте! – скороговоркой сказал Аггей Никифирович. – Мы просто таки обязаны знать, что происходит в семьях наших учеников.
«…А патом я заснул на диване, — лишь на мгновение оторвавшись от тетради и досадливо мотнув головой, продолжила вдохновенно читать опус своего ученика Маргарита Викторовна. — И праснулся уже в васкрисенье утром и то патому что в спальне апять кричали и станали. Я падумал это снова пиривязывает папку та самая Люсьен а это была мама она била папу адной рукой по галове тапком а в другой держала малинькие трусики и кричала сволачь это ково ты привадил в дом при живом ребенке. А я сказал мама успакойся это медицинская систра Люсьен из папиной работы пиривязывала папку патаму что его ранили хулиганы. Ага закричала мама а ну сынок выйди нам надо еще паговарить. Вот так интересно прашли мои выходные может было бы еще интереснее но на самом интиресном месте миня всигда прасили выйти…».
Вся учительская плакала от смеха и горя вместе с Маргаритой Викторовной над Федюниным сочинением.
— Ну и что ты с будешь делать с этим Крахмалкиным? – отдуваясь, спросил Маргариту Викторовну Аггей Никифорович.
— Да что Крахмалкин, — сказала Маргарита Викторовна, закрыв тетрадку Федюни. – Поработаю с ним на дополнительных занятиях, может и будет толк. Это вот с его папашкой надо что-то делать. Чтобы не предоставлял больше сыну таких сюжетов для сочинений на вольную тему…
