Было время, я совсем не умела называть цены на вязание и отказывать людям. Я сидела в декрете и получала от работы 65 рублей, на которые можно было купить булку хлеба и бутылку молока.
Тогда я и начала вязать на заказ. Цены на вязание у меня были чисто символические, поэтому заказчиков было много, а денег не очень. Поэтому я вязала очень много, даже на прогулке с детьми.
Бывало, что я вязала за остатки хорошей пряжи или за продукты. Одна знакомая платила мне продуктами, и это было намного выгоднее и лучше для меня, чем если бы она заплатила деньгами.
Но тут начала приходить ко мне дальняя родственница, назовем ее Лена. Она и сама умеет вязать, но считала, что я вяжу лучше и быстрее. Ага, как же, при наличии троих детей, один из которых грудничок.
У Лены двое девчонок, и ей очень нравились платьица, которые я вязала для заказчиков. Но начинала она издалека.
— Ой, можно я к тебе приду, вместе повяжем. Мне надо варежки довязать.
Придя ко мне, она обязательно брала с собой младшую дочь, которой было около полутора лет. Соответственно, за ней смотреть надо, да и за моим младшим тоже, тут начиналось:
— Довяжи мне, я за детьми присмотрю, поиграю, покормлю.
Уходя, она оставляла свои мелкие недовязы со словами, мол ты все равно вяжешь, закончи, что трудно. Я молча терпела, родственница как никак. Так я довязала кофточки для девчонок, потом и платья, а про шапочки, варежки, носочки и говорить нечего. Платье для снежинки на утренник я вязала сама, так как она не успела. Все это было бесплатно.
Соответственно количество заказов у меня уменьшилось, я перестала успевать все делать, денег катастрофически стало не хватать, несмотря на зарплату мужа. Если брала заказы, то вязала по ночам.
Когда Лена начала вязать себе платье, я ей сразу сказала, чтобы на меня не надеялась. Она лишь отмахнулась в ответ.
Тогда я перестала готовить к ее приходу. В первый раз, когда она собралась кормить моего сына и свою дочь, я отправила Лену в магазин за молоком.
— Кашу надо сварить, молока нет. Я не успела купить к вашему приходу.
Следовательно, денег ей не дала, пришлось ей покупать молоко на свои и варить малышам кашу. После этого Лена обиделась на меня и около месяца ковыряла свое платье одна. Поняв, что ей его не закончить, она вновь пришла ко мне, забыв предупредить об этом. А я собиралась мыть окна.
Придя ко мне, она начала упрашивать помочь ей с платьем.
— Хорошо, — сказала я, — то время, что я вяжу, ты мне будешь мыть окна.
Лена нехотя согласилась. Пока она мыла два окна, я ей вязала. Как только она закончила, я тоже прекратила.
— Ой, так мало связала, я тебе целых два окна помыла. Давай я тебе оставлю.Сколько ты мыла, столько я и вязала. Лен, а кто мне заказы вязать будет и домашнюю работу делать?
— Подумаешь, тут чуть-чуть осталось, детям платья ты быстро вязала.
-Детям — это не взрослым. Тут еще полплатья вязать. Оставляй, а завтра ты придешь белье погладишь и порядок наведешь, а я вязать буду. Или плати как все.
Лена с психом забрала свое вязание:
— Совсем обнаглела, родня называется! Я что тебе, рабсила, что ли? Еще и деньги должна платить. Тут работы на два часа всего! Подумаешь, подол связать.
После этого она вновь порывалась прийти, но я напоминала ей условие, от которого она гордо отказывалась, несмотря на то, что ей очень хотелось платье.
Платье она так и не довязала, ко мне ходить тоже перестала. А я и рада была, неужели научилась отказывать и причинять добро во вред себе?
