Председателя пионерской организации, Леночку Быкову, любили все. Когда она звонко и торжественно выкрикивала: «Ребя-ята!» – актовый зал замирал в чувственном экстазе.
Поглощённая общественной деятельностью, Леночка не заметила, как выросла из школьного платьица. А вот мы, октябрята, заметили. И, шмыгая носами, безнаказанно любовались её упругой белизной и безупречно отутюженным галстуком.
«Сегодня и мне повяжут такой же! – мечтательно ковырялся я в носу. – Надо лишь, как Зина Портнова, выстоять на допросе».
Великий праздник Весны — день рождения вождя мирового пролетариата – в школе отмечался пытками.
Пытали октябрят. Палачом выступал Совет Пионерской Дружины.
От одного лишь этого названия наши лица зеленели, губы синели, а влажные ладошки начинали неистово теребить тетрадки Юного Пионера, где на двадцати четырёх листах была прописана вся наша подноготная — от клятвенных заверений умереть по первому же зову Родины, до суровых будней Юного Тимуровца.
Ключевым персонажем тех будней выступала одна прыткая старушенция.
Чего мы только с этой великомученицей не проделывали, как только ненасытную не ублажали. Три параллельных класса, все, как один — и мальчики, и девочки — кололи ей дрова, носили лекарства, прибирались в её задрипаной избе, и переводили болезную через дорогу с такой периодичностью, что попасть в дом бабуся, при всём своём желании, никогда не смогла бы.
С такими вот накатанными под копирку непотребствами, мы и стояли под дверью Ленинской Комнаты, когда из неё вышел Виталик Шестопалов. Член Совета, из шестого «Б».
Смазав нас надменным взором, Виталик развязно спросил: «Ну, чё, мелюзга, дрейфите?!» – и взмахом руки попросил приблизиться.
— Значит так, – вынимая из кармана шпаргалку, начал этот пионерский гуру. И мы распахнули рты.
— Когда зайдёте, отсалютуйте три раза! Первый – знамени. Второй – портретам молодогвардейцев. Третий – Совету Дружины. Регламент уяснён?
Мы дружно промычали.
— Дальше, – не гладя на нас, продолжил чеканить Виталик. – Когда вас спросят: «Какой сегодня день?» – Ответите: — «Сегодня, двадцать второе апреля – день рождение вождя мирового пролетариата, Владимира Ильича Ленина!».
На вопрос: «Где учитесь?» – скажете: — «Учусь в школе, борющейся за присвоение ей имени героя-комсомольца-молодогвардейца Сергея Тюленина!».
А на вопрос: «Где находитесь?» – ответите: — «Нахожусь в Ленинской Комнате, в комнате-музее героя-комсомольца-молодогвардейца Сергея Тюленина!».
Досюда всё понятно?
Мы промычали снова.
— Та-ак, — перевернул шпаргалку важный Виталик. – Дальше... На вопрос: «На каком континенте расположена наша страна?» – следует отвечать так: — «Союз Советских Социалистических Республик находится в Евразии, потому что наша необъятная Родина, занимающая одну шестую часть суши, располагается на двух континентах!».
А на вопрос: «Где находится наш город?» – говорите: — «В Европе!». Потому что, до уральских гор у нас – Европа, и только после – Азия. Всё запомнили?.. Ну и отлично!
Отстреляв витиеватые инструкции, Виталик юркнул за дверь, и нас, липких от готовности служить делу Ленина, одного за другим, стало поглощать жерло пионерского котла.
Моя фамилия в том котле плавала на самом дне. И каждый, вывалившийся из плавильни малыш, заставлял меня умирать заново.
Округляя глаза и размахивая руками, допрошенные, наперебой тараторили об ужасах перенесённых ими пыток, о Европе и Евразии, о Ленине и Тюленине.
Отчего моя нарядная рубашка быстро пропиталась потом, превратившись в мешок, и, словно перестоявшее тесто, неряшливо поползла наружу.
Когда прозвучала моя фамилия, я уже прибывал в таком глубоко предобморочном состоянии, что очнулся лишь от толчка в бок, и, вскинув в салютующем приветствии руку, обречённо шагнул под пламенный пионерский взор Леночки Быковой.
— Твоё имя?! – торжественно, будто на общем собрании, выкрикнула эта розовощёкая активистка, и из моих окоченевших рук вырвали тетрадь Юного Пионера.
Вспомнив о своих бесчинствах с неугомонной бабусей, я тотчас же почувствовал лёгкую тошноту.
— Где ты находишься? – донёсся до меня второй не менее торжественный вопрос.
— В Европе... – пробормотал я, чувствуя одновременно обжигающий жар и пронизывающий холод.
— Где ты СЕЙЧАС находишься?! – акцентировала свой вопрос Леночка Быкова.
— В школе...
— А ещё?!
— В комнате...
— В какой комнате?!
— В комнате-музее...
— Полный ответ!!
— В комнате-музее героя-молодогвардейца Сергея Тюленина...
— А ещё полнее!!!
— В комнате-музее героя-комсомольца-молодогвардейца Сергея Тюленина, борющегося за присвоение ему имени Ленина.
— Какого ещё Ленина?!! – вскочила Леночка.
— Вождя мирового пролетариата, – пробормотал я, чувствуя, что немею.
— Где! Ты! Сейчас! Находишься?!! – разделяя слова, прорычала председательствующая, и скалящиеся лица дружинников вдруг закачались. А ещё через миг их красные пилотки, словно подхваченные невидимым ручейком, поплыли перед моим меркнущим взором.
— В Евразии... — хватая ртом воздух, простонал я, — в шестой части суши...
И услыхав в ответ дикий, клокочущий гогот, мысленно швырнул гранату, и, как истинный пионер-герой, отправил себя и этих фашистов во тьму.
Когда же перед моими глазами вновь забрезжил свет, я увидел над собой Леночку.
«Медсестру!!!» – призывно кричала она.
Широкий купол её короткого платьица развевался, пронзительно ситцевая голубизна в его вершине призывно покачивалась... и я вяло ей отсалютовал.
Автор: Эдуард Резник
