К вечеру погода испортилась окончательно. Редкие капли дождя, поднимающие с земли лёгкие облачка пыли, уступили место сплошной стене ливня. Фонари не освещали улицу, а еле светились в мрачном небе, окруженные разноцветными ореолами испаряющейся влаги, будто маленькими радугами. По улице держась за руки, шла пара. Молодая девушка лет двадцати пяти и мужчина лет примерно сорока. Несмотря на ощутимую разницу в возрасте это были обычные влюблённые. Они гуляли по парку, мечтали и целовались, но дождь резко нарушил их идиллию. Мужчина накинул на плечи девушке свою куртку и предложил продолжить вечер в ресторане. Именно туда они сейчас и шли.
— Катюш, солнце, тебе правда не холодно? – Борис заглянул в светящиеся счастьем глаза своей любимой.
— Нет, Боренька! Может всё-таки наденешь куртку сам? Ты же уже промок.
— Нет, малыш, — улыбнулся тот – я же мужчина, и мне самой природой уготовано тебя защищать от всего вся! – И он, собрав ладонью со лба несколько крупных капель воды, смеясь обрызгал ими лицо девушке, а она не сильно старалась уклониться от этих брызг и тоже засмеялась.
— Борь! Не брызгайся! – Смеялась она.
— А то что? – И он направил в её сторону очередную порцию брызг.
— Прекрати! – Смеялась девушка – а то… а то… а то я тебя не буду целовать!
— Ну эт как бы правильно! Поцелуй-ка лучше меня, красавица! – От стены отделились три фигуры и не спеша рассредоточились вокруг Бориса и Катерины.
– Короче это, типа дождь, так что одежду не берём, мы же не без понятий, – заговорил грабитель, стоящий перед Борисом. Он был высокого роста, спортивного телосложения и напоминал скорее ганстера из американского фильма или детектива из русского детектива, чем уличного грабителя. Двое других были гораздо мельче и в разговор не вступали, ограничиваясь заискивающими смешками и стараясь не выходить из тени. А главный тем временем продолжил.
— Пожертвуйте материальных ценностей романтикам уличного шансона!
— Ребята! Пусть девушка отойдёт в сторону? – Обратился Борис к неожиданным собеседникам – да и вообще, зря вы это, асфальт кругом, падать больно…
Парни засмеялись, неспешно сжимая кольцо, старший с видом аристократа изогнулся перед Катериной в издевательском полупоклоне.
— Сударыня! Соблаговолите отскочить по-шурику! Я буду делать массаж лица вашему кавалеру! – С этими словами он вытолкнул девушку из кольца к стене рядом стоящего здания, а сам под одобрительный смех друзей обратился к Борису.
— Асфальт? Потерпишь, герой! Героям ведь не больно!
— Но как хотите! – ответил Борис. Через минуту все трое грабителей уже барахтались в потоке грязи, который не спеша тёк по улице, увлекая за собой уличный мусор и нечистоты.
— Но я же предупреждал – обиженно протянул Борис, обращаясь к «ганстеру», — а ты мне не поверил…
— Прости, попутал – раздалось из лужи – я так понимаю мы с пацанами за косяк только что ответили и к нам претензий уже нет?
— Нет. Только совет. Не лежи долго на холодном, простудишься.
— Базара нет, учту! – Сказал, поднимаясь, парень и вместе с приятелями, чуть покачиваясь, молча, скрылся в дождь.
— Боренька, я даже испугаться не успела, ты… ты…
— Просто защитил тебя, потому что я мужчина – Борис чмокнул Катерину в нос и увлёк её прочь от места побоища.
В каждой новой квартире есть вещь или даже вещи, которые старше самой квартиры. Эти вещи, будто стражи истории, беспристрастно взирают на мир вокруг и знают, что всё когда-нибудь изменится. В лучшую или худшую сторону, но обязательно изменится. А они останутся также взирать на это. Они это знают. Они такое видели и не раз. У кого это зеркала, в которые в разное время смотрелись несколько поколений семьи, которые помнят прадедушку нынешнего хозяина ещё бесштанным мальчишкой, у кого то это люстра, что свысока смотрит на рождение, жизнь и смерть очередного члена семьи. У кого это даже столовые приборы, сделанные ещё во времена когда на государственном гербе красовался двуглавый орёл с короной, у Катерины такими наблюдателями были часы. Старинные настенные ходики с двумя гирьками в виде лесных шишек, С малость облупившимся циферблатом, но очень точные и надёжные как любая качественная вещь.
Вот и сейчас, когда ночь уже готовилась уступить свои права раннему утру, а на востоке ещё только-только начинала светлеть полоска неба, они мирно тикая отмеряли последние минуты до телефонного звонка. Звонка что разделит беззаботную жизнь Кати на до и после.
Девушка сонно смотрела на трубку и пыталась понять, кто же именно позвонил ей так поздно, и чего от неё хочет. А в трубке какая то плачущая женщина пыталась ей о чём то рассказать.
-Это Наташа! Викина соседка… Катя! Кать! Катя! Ты меня слышишь? Это Наташа! Викина соседка по этажу! Кааатя! – из-за всхлипываний и рыданий понять звонившую было сложно.
-Да я это, я… Алё! Алё! Это Катя! Вы кто, и зачем так поздно звоните? – но слова Кати всё также тонули во всхлипах собеседницы.
— Катя! Это Наташа, соседка Вики, твоей сестры! Горе – то какое! Горюшко! – и женщина вновь зарыдала. Катя с трудом вспомнила, что по соседству со старшей сестрой действительно живёт такая тётя Наташа, чем-то напоминающая Булгаковскую Аннушку. Неожиданно в сознание ворвался истерический всхлип Натальи.
— Вику час назад машина насмерть сбила у подъезда, прямо на глазах у Ванечки!
Дальше в трубке было много слов и рыданий, но Катя словно отгородилась от всего этого пеленой невосприятия, беспрестанно щипая себя за запястье и повторяя: «Этого не может быть, это не правда!» Страшное осознание реальности происходящего пришло к ней только где-то через полчаса. Девушка оделась, вызвала такси, позвонила Борису и немедленно поехала на место происшествия.Протокол, следователь, врачи, соседи, всё смешалось в один галдящий шар с заплаканным лицом племянника в центре.
Борис Катю очень поддерживал в эти тяжёлые дни. В противовес её отчаянию и беспомощности, он был всегда спокойный и рассудительный, словно бы каменный утёс в море невзгод, такой же твёрдый и непоколебимый. Об его каменное спокойствие разбивались любые эмоциональные шторма женщин из госучреждений. Он не отступал перед отказами следователя и цитировал близко к тексту статью кодекса о взяточничестве работникам медучреждений. Его уверенность в своих силах помаленьку начала передаваться и Катерине. На смену отчаянью и страху перед обстоятельствами пришли уверенность в себе и чувство ответственности за Ваню. Ответственности перед памятью любимой сестры и перед самой собою. Боль в сердце от трагедии также рвала её душу, но теперь Катя точно знала, что обязательно справится со всем свалившимся на неё горем. Они с Борисом выстоят в схватке против всего мира, потому что они семья. Катя, Борис и Ванечка. Именно тогда Борис и назвал её невестой.
Похоронив любимую сестру, Катерина столкнулась с ещё большей бюрократической волокитой, но её это больше не смущало. Единственный раз она позволила себе быть слабой и расплакалась, когда в Викином шкафу обнаружила в шкафу горсть сухих апельсиновых корок. Эти корки, засушенные впрок для зимы, до которой сестрёнка уже не дожила, были будто символ разбитых человеческих надежд, чаяний и планов, которым уже никогда не суждено сбыться…
Вечером, когда Ванечка уже лёг спать, Борис обратился к Кате с предложением.
— Катёнок! Это конечно хорошо, что ты заботишься об Иване, но ребёнку пора уже привыкать к самостоятельности.
— Но для десяти лет он и так вполне самостоятелен! Он сам просыпается, заправляет кровать, моет после еды посуду. Просит иногда помочь с уроками, но это же вполне нормально – удивилась словам любимого девушка.
— Извини, малыш, я не так выразился – улыбнулся Борис – я имел ввиду что ему нужно привыкать к жизни без тебя. Ко взрослой, самостоятельной жизни!
— Как это без меня? Борюсик, я тебя не понимаю милый – улыбнулась в ответ девушка.
— Ну так, без тебя. Просто если сейчас он к тебе сильно привыкнет, то потом, в детском доме, ему будет очень тяжело! – Теперь уже удивился Борис – неужели ты не понимаешь таких элементарных вещей?
— В каком детском доме, Боря? Почему он там должен оказаться-то? – Изумлённо вскинула брови Катя.
— Минуточку! Ты же не хочешь сказать, что собираешься оставить его себе? – Борис внимательно смотрел на девушку.
— Он не щенок, чтобы вопрос стоял оставить его или не оставить! – В голосе Кати проступили нехарактерные для неё стальные нотки. – Это мой племянник и я его не брошу. У меня из близких есть ты и есть он. А у него, пока что, только я.
Борис одним глотком допил кофе, встал из-за стола и, глядя в окно на засыпающий в ночи город, возразил.
— Слова. Это только красивые слова. Тебе всего двадцать пять лет, а ты уже хочешь перечеркнуть все свои жизненные перспективы этим чужим ребёнком. Лично я не желаю жертвовать ради него своим образом жизни! Поверь, в детском доме профессиональные психологи и воспитатели дадут ему всё, что необходимо для дальнейшей жизни! В конце концов, для чего-то же мы платим налоги!
А через несколько лет мы могли бы расписаться и слетать куда-нибудь в свадебное путешествие, например, в Европу.
— А что, Ванечка переехал наше счастье? – Грустно спросила Катя. Увидев в грусти раскаяние, мужчина, отвернувшись от окна, с жаром продолжил доказывать.
— Ну, вот подумай сама! Зачем он нам? Да, его жаль, но мы и так для него сделали достаточно. Я, между прочим, из-за всей этой эпопеи три тренировки по фитнесу уже пропустил! А если ты так любишь детей, то это же прекрасно! Когда-нибудь, со временем, мы заведём своего и вырастим из него достойного обеспеченного всем человека! А кормить чужого я, извини, не собираюсь и точка.
Я и так эти две недели вынужденно делил с ним кров и стол. Достаточно!
— Мой – негромко перебила Катерина.
— И ты моя – облегчённо улыбнулся Борис и двинулся к Кате, но остановился от её взгляда. В нём было всё. И боль, и грусть, и холод. Но холода было больше всего.
— Кров и стол мой. Ты делил с ним мой стол и кров – по слогам произнесла девушка.
— А я думал, что у нас уже всё общее… — разочарованно протянул мужчина.
— Всё кроме планов на будущее и родственников? А что там остаётся-то? Две пары носков и постель? Хотя нет, носки тоже разные… — невесело проговорила Катя.
— Если ты не готова расстаться с ним, значит, мне придётся расстаться с тобой! – Строго сказал Борис.
— Ну если так, то давай – устало согласилась девушка.
— С чем именно ты сейчас согласилась? – Глядя исподлобья, спросил у неё собеседник – ты выбираешь его или меня?
— Я с тобой… расстаюсь… — тихо проговорила девушка — ты обещал защищать меня от всех и вся… Слова. Это были просто красивые слова… Уходи!
Борис неспешным шагом пошёл через комнату в коридор, на ходу говоря Катерине.
— Ну и кому ты теперь нужна? Двадцать пять лет, упаковщица на фабрике, да к тому же и с десятилетним довеском? Никому. – Последние слова он говорил уже от двери. Девушка вскочила со стула и со словами «Стой! Подожди!» устремилась в коридор.
— Стою – ответил Борис.
— Ключи от квартиры верни! И… пошёл вон, Борюсик! – С презрением проговорила девушка. Борис, демонстративно показав ей ключи, швырнул их Катерине под ноги и вышел, хлопнув дверью. Катя сползла по стене и тихо заплакала. Боль от потери сестры, которую она сдерживала две недели, наконец-то нашла выход слезами… Неожиданно, кто-то погладил её по голове. Открыв глаза, Катерина увидела стоящего перед собой Ванечку.
— Я всё слышал – сказал ребёнок и обнял плачущую Катю.
Девушка в строгом костюме щёлкнула пультом и монитор, только что показывавший прихожую в квартире Кати, медленно погас. Девушка посмотрелась в него как в зеркало, смахнула с плеча невидимую пылинку и повернулась к сидящей на диване женщине.
— Я выполнила Вашу последнюю просьбу. Как видите, всё с Ваней будет хорошо. Катя о нём позаботится.
— Спасибо Вам, Люба! – Вика, а это была именно она, старшая сестра Кати, поднялась с дивана, – а скажите, неужели этот Борис был прав? Неужели Катя из-за моего Ванечки теперь не сможет устроить свою личную жизнь?
— Ну что Вы – мягко улыбнулась Люба – конечно же нет! Ведь неспроста Ваше досье передали к нам, в Департамент Любви! А Катей займутся мои лучшие специалисты, ангелы высшего ранга Викентий Викентьевич и Анатолий Фёдорович!
Автор: Тимофей Клименко
