Скажу честно: я боялась этой цифры — 40 лет. И не потому, что считала этот возраст переходом в старость, климакс, и в прочие бабушачьи агрегатные состояния — у меня много подруг и просто знакомых женщин, которым и за сорок, и за пятьдесят, и за шестьдесят — а они и внешне выглядят минимум на 10 лет моложе своего возраста, и, самое главное, не превратились в унылых скучных тёток.
Я боялась другого: вот того пресловутого кризиса среднего возраста, когда у человека... Хрен его знает, что там в его голове вдруг щёлкает — у всех этот щелчок с разным звуком — но не заметить резкой смены поведения человека, которого ты много лет знаешь как облупленного — невозможно.
Вот был у тебя ещё вчера друг — эталонный, допустим, бабник. И вдруг буквально в одночасье этот товарищ хоп — и как будто в его тело вселился кто-то другой.
Какие бабы, вы о чём?
Теперь он почти ни с кем не общается, в гости к нему ни под каким предлогом не напроситься уже, и внезапно увлекся рыбалкой и разведением кактусов на подоконнике. И все его разговоры теперь только о щуках под Астраханью, да о редком виде кактуса, который он тут прикупил за бешеные деньги.
И что там с ним такого произошло в канун сорокалетия — неизвестно. Но что-то произошло, и это что-то меня пугало.
Кто-то из моих друзей в сорок лет ушёл в монастырь.
Кто-то, без видимых причин, вдруг начал бухать как слепая лошадь.
Кто-то, наоборот, резко бросил пить, курить, гонять в кожаной жилетке на байке, продал мотоцикл и квартиру, и уехал на ГОА — писать книгу о пользе сыроедения и холотропного дыхания.
А кто-то прожив двадцать лет с женой душа в душу — вдруг подаёт на развод, оставляет жене всё нажитое имущество, ни за что не цепляясь — и уходит, весело тряся седыми му*ями, к 18-летней второкурснице политехнического колледжа. По дороге он выкидывает сим карту, удаляет все свои аккаунты в интернете, и не желает общаться ни с кем из старых друзей.
Вот что это с ними такое, а? Переоценка ценностей? Навёрстывание когда-то упущенных возможностей? Или люди банально едут крышей?
Вот этой неизвестности я боялась. Этого щелчка в голове, после которого в глазах всех своих друзей и знакомых я буду выглядеть как *банувшаяся. Но сама, вероятнее всего, или этого даже не замечу, или мне вдруг станет совершенно по*уй на то, что там обо мне думают окружающие люди: будь это сосед с третьего этажа или собственный муж.
Я ещё полгода назад на полном серьёзе предупредила своего сына: мол, увидишь, сынок, что твоя мама третий день сидит у окна с блаженной улыбкой, и вышивает крестиком лик святой Матронушки — Христом Богом тебя прошу, как угодно, хоть силой, хоть обманом — но вези меня, пожалуйста, к психиатру! Я могу *бануться, и сама этого не заметить! Мне в этом году будет сорок, а почти все мои знакомые *банулись где-то плюс-минус месяц вокруг сорокалетия!
Короче, что я хочу сказать: про возраст переоценки ценностей — это не враки. И про щелчок в башке — тоже.
Сорок — это ещё не осень, по которой уже надо считать конечное количество цыплят, но уже время собирать камни. Проводить какие-то промежуточные итоги.
Ответить честно самому себе на вопрос: а кем ты стал-то вообще в этой жизни?
Разные люди по-разному ответят на этот вопрос: кто-то начнёт перечислять свои достижения и дипломы, кто-то будет загибать пальцы, считая свои деньги, машины, квартиры, женщин, кто-то будет искать ответ на вопрос в своих детях: а достойными ли людьми я их воспитал?
И тут нет правильного или неправильного ответа. В идеале, какая бы ни была у человека шкала ценностей, главное — это чтобы он честно ответил на этот вопрос сам себе, и ответ его бы удовлетворил.
У меня позавчера был необычный день рождения. Я не хотела никакого праздника, не хотела приглашать друзей что-то там отмечать, не хотела никаких цветов и подарков — я сначала полдня отвечала на десятки телефонных звонков и прочитала с пару сотен комментариев с поздравлениями, а вечером ко мне забежала в гости сестра, принесла подарки от наших родителей, мы всё-таки символически распили на троих с Лёшей бутылку вина — и я завалилась на диван, чтобы курить в потолок, и подводить вот эти вот пресловутые промежуточные итоги своей жизни.
Я вспоминала всё, что могла вспомнить. И хорошее, и плохое. Вспоминала все упущенные мною когда-то возможности, и старалась честно ответить сама себе: жалею ли я об этом?
Я даже примерно прикинула свои материальные активы, включая и рыночную стоимость своей квартиры, и за какую сумму я могу сдать оптом в сэконд хенд всё своё барахло, и даже за сколько копеек корейцы купили бы у меня мою старую собаку, с целью сварить из неё холодец?
Вышло, кстати, меньше, чем мне думалось раньше. Так что я с чистой совестью призналась себе в том, что за 40 лет жизни, из материальных благ я не нажила ни-*у-я. Квартиру ж свою я не покупала на заработанные мною деньги — она мне ещё в 2002 году досталась по наследству от бабушки. Золотов-брильянтов тоже у меня и двадцати граммов не наберётся, а машина есть у моего мужа — и он её покупал сам, я к этой машине никакого отношения не имею.
Дипломов у меня никаких нет. Не считая диплома об окончании трёхмесячных курсов бухгалтеров, да и тот мне выдали за взятку, потому что я эти курсы благополучно прогуляла — а родителям же надо показать, что они не зря платили за эти курсы?
Домов никаких, разумеется, я не построила ни одного, и даже ни одного сраного дерева за всю жизнь не посадила.
Правда, сына вырастила. Всё-таки почти 21 год мужику — можно уже делать какие-то выводы о том «Что посеешь, то и пожнёшь». Сын у меня получился прям как не я вообще его растила-то, вот этими своими руками, которые чёрт знает подо что заточены.
Вспомнила сына. Вспомнила и все свои косяки перед ним. Поняла, что я не мать, а говно какое-то. И в том, что мой сын однозначно во всём лучше меня — моей заслуги нет. Это он сам по себе вот такой.
А потом я, по свежей ещё памяти, перебрала в голове все сегодняшние телефонные звонки с поздравлениями, и все сообщения, которые я на данный момент успела прочитать. И вот что получилось:
Мне позвонили все мои родственники, с которыми я ещё не успела пересраться, да и вряд ли пересрусь уже — из приближённой к себе родни я давно уже оставила только самых близких. Только тех, кого я сама люблю, а не тех, которые тётя Таня из Могилёва, троюродная кто-то там какой-то бабушкиной родни.
Слава Богу, хоть тут у меня хватило ума давным-давно прямым текстом выслать на*уй всю эту дальнюю родню, которую я знать не знаю, но зачем-то обязана её уважать и поздравлять со всеми крестинами-именинами, просто потому, что когда мне было два года — кто-то из них мне шоколадного зайца подарил. Да, мама со мной тогда чуть ли не с год потом не разговаривала, но оно того стоило.
Мне позвонил сын из армии. Чёрт знает с какого номера — им телефоны для позвонить родителям выдают только по выходным, да и то не всегда. А он, я не знаю как и где, нашёл откуда мне позвонить буквально на две минуты, чтобы поздравить меня с днём рождения.
Лёшка позвонил — с Лёшкой я встречалась ещё в школе, в 14 лет. Мы с ним несколько лет тому назад виделись — даже, вон, фоточку сделали «30 лет спустя».
Офигеть. Помнит ведь зачем-то о моём дне рождении.
Ванька написал. С ним мы знакомы с моих четырёх лет. И с Ванькиных шести. Когда его бабушка и мой дедушка получили по шесть бесплатных соток в шатурских е*енях. Все строили какие-то дачи, а мы с Ванькой прыгали на кучах песка, сваленного КАМАЗами на наших участках.
Через неделю у Вани тоже будет день рождения, 42 года. И у него до сих пор виден на голове шрам от железнодорожного костыля, которым я пробила Ваньке голову в 83-ем году.
Позвонила моя школьная учительница — в 1994 году я закончила школу, и она была моей последней классной руководительницей. И просто самым лучшим в мире человеком и педагогом. А вас поздравляют с днём рождения ваши классные руководители 25 лет подряд, после того как вы закончили школу? Вот.
Позвонили два моих бывших мужа. Бывшая свекровь зашла ко мне вечером с букетом цветов и с подарками.
Одними из первых, само собой, мне позвонили Ирка и Сёма — с ними я дружу уже 38 лет из своих 40-ка.
Написали мальчишки из детдома, куда я ездила чаще всего. Разревелась, ответила им, что тоже по ним очень соскучилась и люблю.
Написала Надя — бывшая девушка моего сына, а сейчас я сама не знаю что там у них как, но скорее, теперь она его кореш по жизни и такое братское сердце.
Сестра принесла два конверта от моих родителей. И на папином снова, аж двумя разными ручками, выведено «Лидуле от папы». И сверху ещё «С днём рождения!» Сразу видно, что после инсульта уже почти год прошёл. На прошлый мой день рождения папа смог написать только «Лидуше от папы». Прогресс и слёзы с соплями.
Звонили и писали люди, с которыми я не виделась лет двадцать. Писали и незнакомые мне вообще люди. Писали о том, что когда-то хрен знает в каком году, они прочитали где-то какой-то мой рассказ, и благодаря этому они передумали выходить в окно/помирились с родителями/женились/слезли с героина (?????) и всё в таком духе. Поэтому они хотят сказать мне спасибо и поздравить с днём рождения.
К трём часам ночи я смогла честно ответить сама себе на вопрос: а кем ты стала к своим сорока годам?
Похоже, я стала хорошим человеком. Правда, голожопым и ни*уя ничего не нажившим. И мать из меня так себе. И образования никакого вообще. И профессии нет никакой. Какое-то прям описание юродивого. Но за что-то ж у нас на Руси их любят и не обижают?
Я ещё одного боялась: а честный ответ-то меня удовлетворит вообще? Вдруг нет? Вдруг нет — и я с горя как раз и поплыву на весь жбан разноцветной вермишелью?
Всё в порядке. Меня вполне устраивает быть голожопым хорошим человеком. Как бы я в своей жизни не косячила, как бы мне ни хотелось вернуться в прошлое и многое сделать по-другому — я оцениваю сейчас чистый результат, и он меня не просто устраивает: я стала тем человеком, каким и хотела стать.
Потому что я ленивая, а ещё рукожоп.
И в этом посте не будет традиционных фоточек с подаренными букетами — тут будут папин конверт, фотография с Лёшкой «30 лет спустя», и сообщение от Нади. Потому что вся эта хрень про «возраст переоценки ценностей» — это и вправду оказались не враки.
Автор: Лидия Раевская
