«Форд» мужа остановился у ворот коттеджа. Дарья выбежала навстречу, вопросительно кивнула. Тот отрицательно покачал головой. Они не произнесли ни одного слова. С тех пор, как год назад пропал их сын, о чём-либо другом Дарья говорить не могла. И ведь по её вине!
Тогда она вышла погулять в парк возле коттеджей. Да какой это парк? Так, участок двадцать на двадцать метров, заросший ельником, с беседкой и двумя лавочками. Но какой там воздух. Вот и приводили туда мамаши из посёлка своих чад.
И Дарья год назад привезла на коляске своего Глеба, которому всего полтора исполнилось, подышать свежим воздухом. Подошла к лавочке и тут вспомнила, что телефон дома оставила, а её мама должна позвонить. Сунула ему конфетку и побежала. До дома-то сто метров всего, а он пока конфетку развернёт.
Прибежала обратно, а того… нет. Крепление на коляске расстегнуто. Может, сам расстегнул, такое уже бывало. Заглянула за соседние ёлочки – нет. Стала бегать, кричать – не отзывается.
Позвонила мужу. Затем в полицию.
***
Муж уехал, а Даша пошла в парк. Уже год каждый день она приходит сюда. Вдруг всё это страшный сон. И её Глеб ждёт на лавочке. Нет! Присела на краешек и заплакала:
— Сыночек, родной, где ты?
***
Зигфрид истерично стал бросать в сумку, стоящую на кровати, свои вещи.
— Где моя бритва?
— Вот, забирай! – на постель полетел футляр с бритвой, за ним все мужские вещи, принадлежащие сожителю. – И чтобы духу твоего здесь не было.
— Как я мог с такой, как ты, связаться? Живи одна в этой глуши.
— У меня сын есть.
— Ой, Жанна, не смеши! Какой он тебе сын? Он тебя даже мамой не называет, — Зигфрид злорадно улыбнулся. – Подожди, узнают, что ты его украла, ещё в тюрьме посидишь.
— Для тебя старалась – ты же хотел сына.
— Да что с тобой говорить. Вот и воспитывай его сама.
Он схватил сумку и вышел. Жанна подбежала к окну, взглядом проводила своего сожителя до калитки, села на пол и заревела.
***
Кроха вышел из другой комнаты, в нерешительности остановился, глядя на плачущую женщину. В его маленькой голове всё смешалось. Мелькал образ другой женщины, её ласковые руки. Он звал это видение мамой. Но с каждым днем этот образ понемногу стирался. Перед глазами всё время была вот эта тётя, которая постоянно шлёпала по попе и ругалась. Сейчас она почему-то плачет.
Мальчик стал осторожно подходить. Встал рядом, стараясь заглянуть в глаза. Женщина подняла голову и зло крикнула:
— Тебя только здесь не хватало!?
Кроха заморгал глазами и стал отступать в другую комнату.
***
«Что делать? Что делать? – мысли лихорадочно метались в голове женщины. – Мне двадцать три. Продам дом. Правда, в эту глушь едва ли, кто поедет. Машину – тоже. Какая машина? Одно название. Можно и не продавать – она ещё бегает. Уеду в город. А этого куда девать? Не с ним же ехать? Ох, и дура я. Зачем его своровала? Любимому хотела угодить».
***
Жанна с какой-то злорадной улыбкой вспоминала события годичной давности. Тогда он жила в другом поселке, огромном по сравнению с этим. Там даже своя поликлиника была, в которой она и работала медсестрой. И конечно, знала, что сама пустоцвет. Уже и смерилась с этим. Но появился этот Зигфрид. И деньги у него водились. Какая у них любовь была! А он сына хотел.
Как раз тогда несколько событий произошло. Умерла бабушка и оставила ей этот дом. А в их поликлинику стала приходить женщина с ребёнком, которому всего годик был. Таким красивым!
И тогда у неё созрел план. Адрес той женщины она, конечно, знала. Сама им медицинскую карту оформляла. Когда любовник уехал в очередной раз на заработок, она стала следить за коттеджем той женщины. Приезжала на своём старом «жигуленке», который оставляла на опушке леса за кустами.
Дарья, как звали ту женщину, часто гуляла с сыном в небольшом парке, возле самого дома, от которого до леса метров сто всего-то. Мальчик сам бегал по траве, заглядывая за каждую елочку, но далеко не забегал.
Жанна приезжала каждый день в ожидании случая, и тот представился. Мама сунула сыну конфету и зачем-то пошла в дом. Жанна бегом преодолела эти сто метров, схватила мальчика, прижала к груди, чтобы не кричал, и побежала обратно.
***
Привезла она кроху в, ставший её, бабушкин дом. Малочисленные соседи сразу поняли, что это её родной сын.
Вернувшийся с заработка любовник только покачал головой и рассмеялся.
Мальчик для него был просто игрушкой, с которым можно поиграть вечерами. Вскоре игрушкой он стал и для неё, к тому же с каждым днём всё более и более надоедавшей.
Нужно, что-то делать. И первым делом, избавиться от этого «сыночка».
«Что же с ним делать? В детский дом не сдашь – слишком много вопросов появится. В лес его, что ли оттащить? Нет, живой всё же. А чего я думаю-то? Отвезу его обратно, где взяла».
***
Муж уехал. Дарья убрала посуду, выглянула в окно:
«Кажется, дождь собирается. Надо скорее в парк сходить, посмотреть. Сейчас ему уже два с половиной. Интересно, каким он стал? Неужели я никогда не увижу тебя, сыночек?»
Упала на кровать, заревела. Поплакав, стала торопливо собираться.
***
Кроха сидел на лавочки, под мелким дождём. Его маленькое тельце вздрагивала от бьющих по нему капелек. Он не знал, что делать. Тётенька сказала: «Сиди и жди, когда придёт мама». Но кто она эта мама? Почему его оставили одного под этим холодным дождём?
— Гле-буш-ка-а! Сы-но-чек!!! – раздался пронзительный крик.
К нему бежала тётенька. Что-то родное в её облике… Кто это? Не отрывая взгляда, сполз с лавочки. Сделал шаг, другой…
— Ма-ма-а!!! – и бросился навстречу.
