Сижу дома, настроение-купить ружьё и утопиться. И тут звонок! Беру трубу, глянул на номер и понял-пи&дец моему унылому состоянию...
— Аллё!
— Здорово, Игорян. Не занят?
— Да вроде нет.
— Слышь, чем можно ожог помазать, чтоб не болел, падла?
— Ты чо, пальчик об утюг обжег?
— Ага, пальчик, бл@дь... Тот, который, сук@, между ног болтается...
— Твою мааааать... КАК???
Я упал в кресло, хохоча во всё горло от предчувствия нереальной истории. Хотя с Серегой случаются именно такие и именно — постоянно. До чего-ж "везучий чел, просто атас!
— Как-как... Кверху каком! Красил я тут батарею в кухне. Короче, покрасил, кисточку в банке с бензином помыл, а бензин в унитаз вылил. Апосля делов праведных дай, думаю, покурю пойду, да и нужду заодно справлю. Сижу, значит, как горный орел на вершине Кавказа. Покурил, а бычок, как всегда, в унитаз кинул. Бляяя, как оно пи@данулоооо!!!
Я от смеха сполз с кресла, свернувшись калачиком, и, задыхаясь от смеха, просипел:
— Серый, ты в натуре дебил? Бензин-же с водой не смешивается!
— Да, бл@дь, понял я. Тока потом уже. Я-ж его еще и не смыл, суку! Бляя, еще и дверь теперь чинить...
— Какую дверь? Ты и дверь спалил???, — уже не в силах смеяться, прошептал я.
— Да неее, дыра в ней...с мою голову... Я-ж, когда оно мандануло, от страха так вперед скакнул, что аккурат башкой в дверь въ@бался со все дури. Чуть насквозь не прошиб! Во бля, хомутик был-бы...
— Всё, тормози, Серый! Я больше ржать не могу, — прохрипел я, вытирая льющиеся из глаз слезы, — Я ща помру!
— Вот тебе тока поржать-бы, а мне тут хоть плачь. Хожу теперь в одном халате, без трусов. Больно-ж, ёбушки-воробушки! А тут еще решил перед приходом жены пол протереть, ну, там где краской накапал. Стою, значит, на четвереньках, халат задрал, шоб не испачкать, ноги раскорячил, тру полы. Да еще без трусов ведь! Ну, бубенцы -то мои в такт и раскачиваются. А моя недавно котенка притащила. И вот эта падла сзади подкралась, и...
Я просто заполз под стол. Ни говорить, не смеяться я уже не мог. Только судорожно всхлипывал...
— Хорош ржать, как суботка!, — Серега обиженно засопел, — я ему горе рассказываю, а он ржет. Пойду лучше волосья с макушки выстригать...
— О, Господииии! А волосы-то причем?, — заикаясь от смеха, спросил я.
— Ну так, когда эта мелкая мразь пушистая мне когтями в яйца вцепился, я от испуга башкой в батарею въехал. А краска-то еще не высохла, еле отодрал. Правда, половина волосьёв на батарее осталась. Бл@дь, хоть по новой крась...
— Не, не вздумай, — я мог изьясняться уже почти только с помощью жестов, говорить сил не было, один хрип, — Тебе Маринка щас еще добавит для полного счастья.
— И не говори. Ща мне полный аллес будет. Ладно, пойду попробую бензином краску с башки стереть. Может, ототрется...
— Только в унитаз не выливай, — на последнем издыхании прошептал я и снова упал под стол...
— Не, я ж не дебил -на одни грабли наступать.
— Серый, по моему, при твоем приближения грабли уже сами от тебя отползают. Ты Маринке-то всё не рассказывай-она ж тебя заподъ@бывает!
— Да неее, ну на хер! Она мне еще штаны простить не может, а ту батарея.
— ?????
— Да на даче недавно картошку сажали. Ну и приспичило мне в туалет. А он у меня там типа «сортир», тока буквав «м» и «жо» не хватает.
— Опять туалет?, — не имея возможности больше смеяться, я просто мычал, — Он хоть целый остался?
— А чё ему будет-то? А вот штанам новым, камуфляжным, пи@дец пришел...
— Серега, не пугай меня! Неужели ты...
— Да иди ты! Помнишь, меня шершень в руку цапнул? Рука, как мячик раздулась, а болела, зараза, неделю. Я с тех пор этих падлюг полосатых пи@дец как не переношу. Короче, сижу в сортире, покуриваю. И тут, бл@дь, этот вертолет залетает! А у меня там всякие газетки, журналы старые валяются, для , так сказать, просвещения ума-скокА оторвал, на стока и просветился. Ну, я его и пи@данул журнальчиком. И эта падла падает мне в штаны и продолжает еще, сука, жужжать!!!
— Бля, Серый, ты ходячий геморрой, — я просто не мог дышать, — Тебя в книгу Гинесова пора заносить!
— Не, тогда я сидячий был, — продолжил Серега, — Со спущенными штанами, да еще в кирзачах , что б копать удобнее. Короче, как я из всей этой аммуниции выскочил- хрен его знает. Вылетел на улицу, хватаю лопату и начинаю ху@чить ей по штанам, аж пыль столбом, бля! Очухался, когда Маринка сзади ехидно так говорит: — И за что-ж ты их так? Пи@дец!!! От штанов одни лохмотья остались!
— А шершня-то хоть убил?
— Ага, х@й там! Улетел, сука.
