Долгожданный, желанный сынок у Нины родился смуглый. Очень смуглый. Это было видно с первой секунды его появления на свет. Ну, смуглый и смуглый, что здесь такого?
Но если для многих других это не имело бы значения, то пару Нина и Дима все друзья звали Ромашка с Одуванчиком. Оба удивительно светлокожие. Она с льняными от рождения волосами и золотистыми глазами, а Димка, тот и вовсе одуван. Пигмента на него природа явно пожалела.
Зато все недоданное им, вернула с сыном — так решила Нина. А вот все остальные смущенно отводили взгляд от ребенка и пытливо всматривались в лица не очень-то счастливых родителей. А с чего им быть счастливыми? С момента выписки, в доме висело предгрозовое облако недоверия.
Дима не принял сына. Ну не может этот пацан, быть его крови! У него в роду все ярко выраженной славянской внешности. Да и у Нины в родне он с темненькими не встречался, когда ездили после свадьбы в ее поселок.
У него даже сначала теплилась надежда, что ребенка подменили, перепутали в роддоме. И где-то сейчас надрывается в плаче его белоголовый и светлоглазый малыш, чувствуя, что его разлучили с родителями.
Но эту его версию Нина сразу отмела. Ребенка в первую минуту рождения ей показали, даже приложили к груди. Н а р к о з ей не давали, в сознании была все этапы родов. Да и сердце не обманешь – ее это сын! А поскольку в ее жизни был всего лишь один мужчина, то и Димкин.
Ее мнение в расчет никто брать не собирался. Димка настаивал на тесте ДНК, свекровь передумала дарить обещанный на рождения сына умный пылесос. И казалось, что вообще она впала в депрессию после рождения смуглого внука. Замкнулась.
Свекор, как и все друзья, отводил взгляд. Но не только от внука, но и от Нины. Это было тяжело, учитывая, что со свекром, невзирая на его суровый и горячий нрав, у нее были очень теплые отношения.
Все это сильно напрягало молодую мамочку. Видимо от переживаний начались проблемы с молоком. А прикорм Олежка брать отказывался, поэтому очень часто в квартире буквально висел его голодный и раздраженный крик. Обещанной помощи Нина тоже не дождалась. А как все пели накануне беременности – ты только роди, мы поможем! Очень все хотели продолжателя рода Евсеевых.
И вот он, пожалуйста — Олег Дмитриевич Евсеев все три с лишним килограмма обещанного счастья, которое никому кроме Нины и не нужно. А Нина валится от усталости и недосыпа. Димка приходит лишь ночевать, да и то пару ночей за эту неделю провел у родителей, оправдываясь для галочки – на работе отчет, нужно выспаться. Благо жили те в соседнем доме.
Новоиспеченная бабушка была пару раз, правда дед заходил ежедневно — приносил продукты, спрашивал, что купить на завтра. Но в глаза Нине не смотрел, попыток подержать внука не делал.
— Дима, я больше так не могу, я сломаюсь. Мы, наверное, с Олежкой поедем к маме. Там свежий воздух, покой, она на пенсии, может хоть она будет рада нашему сыну. А здесь нам тяжело. С редакции звонили, напомнили, что через месяц начнут скидывать следующие главы для перевода, а как я в таких условиях буду работать?
-Хочешь, поезжай, но сначала нужно сдать тест на ДНК. Мне нужна ясность, я так тоже не могу больше.
На этом разговор был окончен. Нина, хлопнув дверью, закрылась в ванной поплакать. Присела на край ванны, прижимая Олежку к груди, и дала волю слезам.
Ее добивало такое недоверие. Пять лет брака, два года романтических встреч и такой итог?
В душе шла борьба. Согласиться на унизительную для себя процедуру ради того чтобы потом бросить бумагу в лицо мужу и окончательно разрушить отношения или дать ему время понять самому, что он зря обижает ее недоверием?
Второй вариант давал шанс на сохранение семьи. Первый перечеркивал все хорошее, что между ними было.
Нет, нужно пока просто ехать к маме. Без всяких разборок. Если дорожит ими, то вернет. Нет, значит и не надо. Сейчас лето, багажа не много можно взять, остальное подкупит на месте.
На следующий день Дмитрий вернулся в тихую пустую квартиру. На столе лежала записка. «Мы у мамы».
— Значит испугалась, значит есть что скрывать. Ну и скатертью дорога!
В этот вечер он напился, прощаясь со своей семейной жизнью. Мать промолчала, а отец бушевал долго, требуя вернуть семью. Но когда Димка рассказал о своих сомнениях, о том, что Нина отказалась делать тест ДНК, он задумался и притих. Сам из тех, кто не простил бы измены.
Родной дом встретил Нину с сыном запахом свежевымытых деревянных половиц, парным молоком, прохладной тенью яблонь. 350 км преодолели по реке, на теплоходе. Вполне комфортно, зимой бы не решилась на двух рейсовых автобусах сына тащить.
Олежка стал вести себя, как положено новорожденному – ел и спал на свежем воздухе. Ушли проблемы с кормлением. Молока хватало с избытком. Через пару недель, когда утрясся вопрос с интернетом, Нина приступила к работе. В старенькой беседке работа спорилась, ее хвалил редактор – художественные переводы совсем теперь не требовали правок.
Старалась не думать о Димке, но каждое утро проверяла телефон, в надежде, что высветится хоть пропущенный вызов от него или его родителей. Но не было ни одного пропущенного.
Сама решилась позвонить, лишь дождавшись повода. Близилась осень, ей требовалась одежда, обувь, что остались в прошлой ее жизни.
Димкин голос был чужим.
Вещи на машине привез отец. Спросил, думает ли Нина возвращаться в город, подержал Олежку на руках, пытливо вглядываясь в его еще крохотные глазки.
Что-то екнуло в душе. Очень он напоминал маленького Димку. Чем-то неуловимым. Черты лица, улыбка…. Не удержался и сунул в сумку соску-пустышку с колпачком. Прямо на обратном пути заехал в частную лабораторию. И заказал тест на родство с внуком. Филькина грамота их тесты для судов, а вот для совести и успокоения души – самый раз.
После получения результата запретил упоминать Нину в доме. Сам посоветовал сыну подавать на развод, без дальнейших разбирательств. Не их это внук, не их! А предателей он не потерпит, ни в доме, ни в воспоминаниях. Никаких разбирательств не было. По взаимному согласию их развели к Новому году.
Мать уговорила Диму высылать кое-какие деньги Олежке. Все же по документам он отец. А доказывать обратное через суд — унизительно!
Но вскоре надобность в этом отпала. Нина встретила новую любовь, сумела поверить. После рождения дочери, ее муж оформил отцовство и на Олежку. Димка был совсем не против отказа, вздохнул с облегчением.
Все устоялось, все пошло своим чередом. Больше всех была спокойна и счастлива Анастасия Петровна, бывшая свекровь Нины. Хотя она-то, в отличии от всех, не сомневалась в Нине, в ее верности сыну.
Ее радовало другое. Теперь никто ничего не узнает, и их с супругом ждет милая тихая пенсия. А ведь после того теста дед/внук правда уже рвалась наружу. Это было чревато с горячим-то нравом ее мужа…
Анастасия никогда не забывала свой единственный, но такой бурный санаторно-курортный роман. Димка всю жизнь напоминал. Тот герой ее романа был южных кровей и очень смуглый. Просто чудо что у Димки обнаружили пониженную концентрацию м е л а н и нов. Сразу, в роддоме ещё.
Автор: рассказы
