Вурдалак Елисей жутко не любил свой день смерти. А в этом году ему как раз исполнялось ровно сорок лет. Ах, да... Я забыл сказать, что у нежити не принято отмечать дни рождения по вполне понятной причине — потому что там никто не рождается. Поэтому день смерти у них является подобием нашего дня рождения и отмечается примерно также. Виновник торжества накрывает полянку в непроходимой чащобе своего леса и приглашает гостей, те дарят ему подарки и желают еще долго не гнить и не разваливаться.
Затем, после нескольких опустошенных бутылок с забродившей кровью, гости делятся на маленькие компании и начинают жаловаться друг другу на то, что раньше было лучше. Как видите, особой разницы с нашими праздниками нет. Только название другое.
Елисей с ужасом ждал свой день смерти. Дело в том, что он не очень любил оказываться в центре внимания.
К тому же, его запасов не хватило бы даже на то, чтобы накрыть даже самую маленькую и скромную полянку.
***
— Елисей! Вот ты где! С днем смерти тебя! — молодой оборотень остановился у неприметного холмика, почти полностью занесенного сухими листьями.
— Это не я, — раздался глухой голос из-под земли.
— Да ладно тебе. Давай вылезай уже. У меня для тебя подарок.
Несколько секунд прошли в тишине.
— Я говорю — вылезай! — нетерпеливо повторил оборотень, — а то сейчас осиновым колом тебя выгонять буду.
Из-под земли послышалось недовольное бормотание, но через мгновение на поверхности показалась заспанное лицо вурдалака.
— С днем смерти, друг! — белозубо оскалился оборотень и принял торжественную позу, — сорок лет назад в этот замечательный день ты умер.
Прими мои поздравления и вот этот скромный подарок.
Он протянул Елисею грязный и почерневший от сырости листок бумаги.
— Спасибо, — хмуро кивнул вурдалак, — а что это?
— Карта грибных мест нашего леса. Я хотел тебе сам грибника притащить — присмотрел одного, но подумал, что он тебе может не понравиться — толстоват сильно. Ты же не любишь жирное мясо?
Здесь нужно снова отвлечься и объяснить, что карты грибных мест для навьих — это как сертификат в парфюмерный магазин для нас. Когда лень выбирать подарок, можно подарить его, а именинник уже сам сходит и выберет то, что ему нравится.
— Да, я на диете сейчас, — вздохнул Елисей, — желудок уже совсем дырявый.
— И поэтому мой подарок придется очень кстати! — послышалось откуда-то из чащи.
Вурдалак и оборотень обернулись на голос и увидели, как из-за деревьев, хромая на короткую лапу, выходит болотная тварь Авдотья. С ней Елисей был знаком уже лет десять. Авдотья была веселой и отзывчивой тварью. В тяжелые времена, когда вурдалак еще не научился охотиться на людей, она всегда делилась с ним своей добычей и всячески поддерживала морально.
— С днем смерти, мой друг! — болотница обняла вурдалака, уже полностью выбравшегося на поверхность, оставив на нем куски зеленоватой слизи, — я долго думала, что тебе подарить, а потом вспомнила про твой больной желудок. Поэтому вот мой подарок. Держи! Зашьешь дырку и будешь снова как новенький.
С этими словами она протянула Елисею ржавую иглу с продетой в нее грязной ниткой.
— Ого! — округлил глаза вурдалак, — такой дорогой подарок... Авдотья, может ты его себе оставишь? У тебя у самой ухо на честном слове висит.
— Для друга ничего не жалко, — расплылась в беззубой улыбке болотница, — а ухо пока еще держится.
Дело в том, что в силу физиологических причин, навьи со временем начинают подгнивать и разваливаться. Поэтому иглы и нитки являются у них очень ценными и, что главное, дефицитными предметами, так как мало кто из людей когда идет в лес, берет с собой набор для шитья.
— Ну, спасибо тебе! — Елисей аккуратно воткнул иглу себе в плечо, чтобы не потерять ее и виновато посмотрел на своих друзей.
— Ребят, если честно, я не хотел отмечать день смерти и совсем не подготовился...
— Зато мы подготовились! — два злыдня возникли как будто из воздуха прямо перед ним. Это были два брата близнеца — Степан и Федор. С ними Елисей познакомился не так давно, но уже успел подружиться, — мы договорились с Лешим. Через час он ждет нас на Кривой Поляне.
— Но сегодня же полнолуние! — удивился Елисей, — в полнолуние на Кривую Поляну пускают только по знакомству, потому что там самый лучший вид на Проклятое Кладбище!
— Друг, у тебя сегодня день смерти, — в один голос заговорили братья. Тебе не нужно ни о чем думать. Вся Кривая Поляна сегодня наша. Там не будет никого лишнего. А вот и наш подарок — целый литр крови. Еще тепленькая!
— Ребята... — растроганный вурдалак переводил взгляд с одного на другого, не в силах подобрать слова, — ребят...
— Ни слова больше! — хлопнул в ладоши оборотень и, схватив Елисея за плечи, поставил на ноги, — идем. Сегодня будет веселая ночь!
***
Друзья веселились до самого утра. Леший не обманул — в честь дня смерти Елисея вся Кривая Поляна принадлежала только им пятерым. Ни одно живое и неживое существо не нарушило их скромное застолье. Уже под утро, когда глаза нежити стали слипаться, а небо на востоке светлеть, друзья разлеглись на траве и принялись смотреть на полную луну, негромко переговариваясь.
— Уже сорок лет мне сегодня, — грустно вздохнул Елисей.
— Да это разве возраст? — хохотнула Авдотья и игриво бросила в вурдалака еще один кусочек слизи, — помнишь водяного Илью Никифоровича? Так он сколько лет просмертил?
— Восемьдесят шесть лет, — приподнялся на локте оборотень, — так еще смертил бы и смертил если бы озеро не высохло.
— Ну... То водяной, — снова вздохнул вурдалак, — а у меня уже здоровье не то. Чувствую, жизнь уже не за горами.
— Да сплюнь, — в один голос заверещали злыдни, — сто лет еще просмертишь. А о жизни не нужно лишний раз вспоминать. Тем более, на день глядя.
— Все мы когда-нибудь заживем, — пожал Елисей плечами, — чего ее боятся-то? Интересно просто — а что потом? Что будет, когда жизнь за нами придет?
Над поляной на несколько секунд повисла гнетущая тишина. Улыбки сползли с лиц, каждый задумался о чем-то своем.
— А я вот верю в смерть после жизни, — взмахнула болотница руками, — не может такого быть, чтобы мы сгнили и всё... и ничего от нас не осталось.
— Ну, от тебя-то точно что-нибудь останется, — вытирая очередную порцию слизи со своей лапы, пробурчал оборотень.
— Вот вы будете смеяться, но я вам все равно расскажу, — неожиданно посерьезнел вурдалак. Он сел на землю и повернулся к своим друзьям.
— Мне иногда кажется, что в прошлой смерти я был... Человеком.
— Чего?
— Человеком. Серьезно! Мне иногда сны даже снятся такие — как будто у меня есть дом. Не могила, а настоящий дом человеческий. И что в нем тепло, уютно.
Еще люди маленькие бегают. Эти... Как они их называют-то?
— Дети, — подсказал злыдень.
— Вот, точно — дети. И еще снится, как будто есть у меня кот и он на меня не фырчит и не гонит прочь, как обычно они делают. А наоборот — на руки ко мне просится, а я его глажу. И вот живу я в этом доме, а ко мне другие люди приходят в гости. Мы с ними разговариваем обо всем, смеемся... И знаете что? Не знаю, как там на самом деле, а у меня во сне они совсем даже неплохие ребята. Такие же, как и мы с вами. Только знаете в чем разница? Они не смертят, а... живут.
— То есть, ты хочешь сказать, что после того, как за нами придет жизнь мы превратимся в людей? — недоверчиво покосился на него оборотень.
— Не знаю, — пожал вурдалак плечами, — а вдруг? Не зря же сны эти снятся.
— Ладно, — выдохнула болотница, — раз уж на то пошло, то и я тоже такие сны вижу. Вроде как есть у меня нора, но не в земле, а в высоком таком каменном дереве. И рядом со мной тоже норы, в которых люди. Но мне во сне не страшно от этого, а наоборот — спокойно как-то, беззаботно...
— И нам, и нам тоже они снятся, — одновременно закивали головами злыдни и уставились на оборотня.
Тот немного помолчал, но потом махнул лапой.
— Что ж скрывать, — вздохнул он, — мне тоже иногда такое видится.
— Вот оно, значит, как, — обвел взглядом своих друзей Елисей, — так может тогда это все правда? Может мы действительно все когда-то людьми были? А как жизнь за нами придет, так мы снова ими станем?
— А мы их едим, — разочарованно вздохнула Авдотья.
Над поляной снова повисла тишина.
— Нет, ребят. Вы как хотите, а я не хочу так больше. Спасибо тебе, друг, но карта пусть у тебя останется, — с этими словами он протянул оборотню листок, — игла мне тоже не нужна — лучше ухо себе пришей, а желудок мой еще потерпит. И бутылку с кровью тоже заберите. Не хочу я ее больше пить.
— Да чего ты так взъерепенился? — удивился оборотень, — хорошо же сидели...
— Просто не хочу, чтобы когда я стану человеком, меня сожрал кто-нибудь вроде тебя. Что ж в этом хорошего? — поднялся на ноги Елисей, — а что нам потом сниться будет, когда мы людьми станем? Кошмары всякие, как мы по темным лесам бегаем, как по кладбищам бродим, да кровью умываемся? А вдруг мы помнить всё будем? Каково нам тогда в глаза другим людям смотреть будет, а? Ладно, ребят, спасибо, что поздравили, но я пойду уже.
С этими словами он развернулся и поковылял в лес. Уже через минуту его силуэт растворился в тени деревьев.
***
Давно это было, но с тех пор в этом лесу не пропало ни одного грибника.
Говорят, что Елисей после своего неудавшегося дня смерти подался в проповедники. Ходил по другим лесам, да рассказывал нежити, что нельзя пугать и есть людей. Кто-то смеялся над ним, кто-то верил и сам принимался проповедовать новое учение. Вскоре и в других лесах количество исчезновений людей резко сократилось. Ну, а что? Смерть ведь не бесконечна, а жизнь... Жизнь совсем не за горами.
Автор: ЧеширКо
