Вокруг образа легендарной Арины Родионовны – няни великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина – возникло множество различных слухов и преданий. Несмотря на то, что сам знаменитый воспитанник всегда отзывался об этой уважаемой женщине с искренней любовью и признательностью, некоторые пушкинисты и современники поэта отмечали в биографии и характере няни, имя которой стало нарицательным, удивительные и даже противоречивые моменты.
Ижорка или чухонка?
Арина Родионовна (1758—1828 гг.) была крепостной крестьянкой. Она родилась деревне Лампово Петербургской губернии, неподалеку от села Суйда. Ее родители Лукерья Кириллова и Родион Яковлев вырастили семерых детей. Настоящее имя девочки было Ирина (или Иринья), но в семье ее всегда называли Ариной, так и повелось.
Несмотря на то, что официально в XVIII веке почти все крепостные крестьяне Петербургской губернии считались русскими, большинство жителей тех мест, на самом деле, являлись представителями ассимилированных финно-угорских национальностей. Окрестности Суйды населяли, в основном, ижорцы – потомки одного из племен народа, носившего название «чудь». Кроме них, на этих землях также проживали чухонцы.
У историков и пушкиноведов нет точной информации, к какой из этих финно-угорских национальностей, полностью смешавшихся с русскими и не сохранившихся, относилась Арина Родионовна. Но некоторые из сказок, поведанных ею знаменитому воспитаннику, имеют отчетливый северный колорит. Даже образ дуба, стоящего у Лукоморья, явно перекликается со скандинавскими преданиями о древе Иггдрасиль, соединяющем разные уровни мироздания.
Из семьи старообрядцев?
Некоторые историки отмечают, что в окрестностях села Суйда Петербургской губернии издавна жили семьи старообрядцев. Многие из этих людей скрывали свои религиозные взгляды, чтобы не подвергаться гонениям официальной церкви.
Помимо того, что Арина Родионовна родилась в местах традиционного поселения старообрядцев, на ее происхождение из данной среды указывают и сведения, содержащиеся в письме А.С. Пушкина к своему другу П.А. Вяземскому от 9 ноября 1826 года. Так, великий поэт пишет: «Няня моя уморительна. Вообрази, что 70-ти лет она выучила наизусть новую молитву «Об умилении сердца владыки и укрощении духа его свирепости», вероятно, сочиненную при царе Иване. Теперь у нее попы дерут молебен…»
Тот простой факт, что Арина Родионовна знала наизусть или выучила откуда-то редкую старинную молитву, существовавшую еще до раскола православной церкви, может свидетельствовать о ее тесном общении или родстве со старообрядцами. Ведь только они так трепетно сберегали религиозные тексты, многие из которых были утрачены официальной церковью.
Крепостная без фамилии
У Арины Родионовны не было фамилии, как и у многих крепостных крестьян. Хотя ее родитель записан в церковных метрических книгах как Яковлев, а супруг как Матвеев, это были не имена, а отчества. В те времена Петр сын Ивана назывался Петром Ивановым, а внук того же Ивана не наследовал фамилию деда, а назывался по отцу – Петровым.
Впрочем, в метрической записи о рождении указана Ирина – дочь крестьянина Родиона Яковлева. Имеются в церковной книге села Суйда и сведения о венчании Ириньи Родионовой и Федора Матвеева. Эти факты сбили с толку многих исследователей, ошибочно называвших няню Пушкина в девичестве Яковлевой, а в супружестве Матвеевой.
Мать четверых детей
Некоторые люди полагают, что у Арины Родионовны не было своей семьи, и поэтому она была сильно привязана к своему воспитаннику. Однако все было не так. В 1781 году 22-летняя крестьянка вышла замуж и переехала в село Кобрино Софийского уезда, где жил ее супруг Федор Матвеев (1756—1801 гг.), который был на два года старше молодой жены.
В этом браке родились четверо детей. Старшего сына легендарной няни звали Егором Федоровым. В ревизской сказке за 1816 год он указан главой семьи, поскольку был старшим мужчиной в доме вдовствующей матери.
А супруг Арины Родионовны умер в возрасте 44 лет. Некоторые источники утверждают, что от пьянства.
Любительница выпить
Все записи А.С. Пушкина о его няне проникнуты особой теплотой и признательностью. Но некоторые люди, знакомые с этой женщиной, указывали на то, что Арина Родионовна любила время от времени опрокинуть рюмочку-другую.
Так, поэт Николай Михайлович Языков в своих воспоминаниях писал: «...она была ласковая, заботливая хлопотунья, неистощимая рассказчица, порой и веселая собутыльница». Этот человек, хорошо знавший няню своего друга, отмечал, что несмотря на полноту, она всегда была подвижной и энергичной женщиной.
Довольно откровенно об Арине Родионовне отзывалась и соседка великого поэта по имению в селе Михайловское. Дворянка Мария Ивановна Осипова оставила такую запись в своих мемуарах: «…старушка чрезвычайно почтенная, вся седая, но с одним грешком – любила выпить».
Возможно, в стихотворении «Зимний вечер» А.С. Пушкина далеко не случайно появились такие строки:
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя; где же кружка?
Сердцу будет веселей.
Хотя никаких других сведений о том, что эта уважаемая женщина когда-либо пьянствовала или (упаси Боже!) приобщала к спиртному своего знаменитого воспитанника, не существует.
Народная сказительница
Вряд ли кто-то из пушкинистов станет отрицать, что Арина Родионовна оказала заметное влияние на творчество великого поэта. Некоторые историки называют ее настоящей народной сказительницей – неистощимым кладезем старинных преданий, легенд и мифов.
Став взрослым человеком, А.С. Пушкин осознал, каким бесценным национально-культурным достоянием являются сказки, что наизусть знала его дорогая няня. В 1824—1826 годах, находясь в ссылке, великий поэт воспользовался моментом, чтобы еще раз послушать и записать волшебные истории о царе Салтане, о золотом петушке, о Лукоморье, о мертвой царевне и семи богатырях, а также многие другие. Автор вдохнул новую жизнь в эти сказки, привнеся в них свой литературный дар и поэтический взгляд.
В начале ноября 1824 года А.С. Пушкин писал своему младшему брату Льву Сергеевичу из села Михайловского, что он до обеда занимается сочинительством, затем ездит верхом, а вечером слушает сказки, тем самым восполняя недостатки своего образования. Вероятно, поэт имел в виду, что в начале XIX века дворяне совсем не изучали устное народное творчество.
«Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» – воскликнул поэт в письме к брату.
Как установили пушкинисты, со слов своей няни А.С. Пушкин записал также десять народных песен и несколько выражений, показавшихся ему весьма интересными.
