В конце мая Алла Витальевна неожиданно заболела и слегла, в июне у нее обнаружили рак. А Ванюшке Игнатьеву надо было учиться в университете и ходить в онкологический стационар к прооперированной матери.
Сказать, что у него кончились деньги, юноша не мог, а потому изо всех сил старался улыбаться, когда мама вопросительно заглядывала сыну в глаза.
— В свободное время подрабатываю курьером, — с усилием растягивая губы, врал парень, — платят хорошо. Так что, ма, фрукты не ворованные. Ешь и выздоравливай.
И Алла Витальевна старалась выздоравливать.
Ванька действительно пытался устроиться на работу, но небольшие зарплаты отталкивали юношу и он отказывался от вакансий, полагая, что найдет что-то более достойное.
А вечером встретил бывшего одноклассника Мишку Савушкина.
— Как поживаешь? – протянул руку Савушкин.
— Плохо, деньги нужны, — пожаловался Иван. – Мать болеет. А ты как?
— Я в авиационном учусь, — невесело улыбнулся одноклассник. – И работаю. Кстати, платят неплохо, да и шеф каждый день пахать не заставляет...
— Где? – напрягся Ванюшка.
— На погосте, — смутился Мишка. – Пробовал по-разному, но уходил. На те бабки не проживешь. А ты, если капуста нужна, давай к нам в бригаду, а то Игорек умер недавно.
Представляешь, в тридцать лет инсульт произошел после того, как артефакт откопал.
— Да…., — протянул Ванюшка. – Рановатенько. А не страшно могилы рыть?
— Привыкли, — хмыкнул одноклассник. – Так что завтра приезжай на Южное кладбище, с ребятами познакомлю.
На следующее утро Ванька был на месте.
Неживая тишина повисла над городом мертвых, только наглые вороны черными тенями мелькали над головой, выискивая на земле пропитание. Они не брезговали ничем и крали у покойников скудные подношения.
Рядом с серым двухэтажным зданием комбината ритуальных услуг стояло пятеро крепких парней с лопатами.
Они весело поздоровались с прибывшими и представились: Олег, Андрей, Николай и Василий.
— Сегодня будем копать две ямы, — сверкнул улыбкой бригадир, которого, несмотря на молодость, звали Петровичем. – Так что четверо остаются тут. А ты, — он метнул быстрый взгляд на Мишку, — бери новенького и дуй на старое кладбище, надо древних жмуриков потеснить, а то места всем желающим на небеса не хватает.
— Как… потеснить? – удивился Иван.
— Мы их друг на друга складываем, — поморщился бывший одноклассник. – Мрут, как мухи, а тут выкручивайся.
— А родственники знают об этом? – ахнул Ванюшка.
— Некоторые знают, а некоторые догадываются, — усмехнулся напарник, — только у них выхода нет, землица в Москве дорогая.
И парни, взяв лопаты, пошли.
За перелеском взгляду открылось большое пространство, утыканное старыми памятниками. Рядом с ними соседствовали свежие холмики, обросшие венками и искусственными цветами.
— А вот и место, где мы будем работать, — ткнул в старую, потертую фотографию на кресте Савушкин. – Выворачивай палку и равняй землю.
— Красивая, — подошел к выцветшему фото Иван, — такое ощущение, что она смотрит на меня. А имя полустертое.
— Работай, — посерьезнел напарник. — Нечего на неживых теток любоваться.
— Кажется, Ксения, — обрадовался прочитанному Ванюшка. – Ксения Лаврова, тысяча восемьсот девяностого года рождения.
— Вот на эту Ксению мы положим какого-нибудь мужичка, — зло пошутил Михаил. — Копай, кому говорю.
И ребята стали работать. К обеду нестерпимый жар заставил едкий пот залить глаза. Захотелось пить.
— Может, пообедаем, — умоляюще взглянул на напарника Иван.
— Некогда, — отрезал Мишка.
Неожиданно лопата наткнулась на что-то твердое.
— Клад нашли, — невесело пошутил Игнатьев.
— Ничего себе, — присвистнул Савушкин, — гроб то совсем близко оказался. Его что, вторым номером определили?
— Пойдем отсюда, — похолодел Ваня, — завтра пойду в курьеры наниматься.
— Откроем? – подмигнул Михаил. – Вдруг старинные цацки найдем?
— Нет, — затрясся Ванюшка – Что хочешь делай, только без меня.
— Испугался? – скривился Мишка. – Маменькин сынок, блин.
Крышка долго не открывалась, а когда распахнулась, парни ахнули.
В гробу лицом вниз лежала женщина и она на удивление очень хорошо сохранилась.
— Заживо похоронили, — дернулся от подступившей тошноты Иван.
— Бывает, — покачал головой Мишка, — Хотя в первый раз такое вижу. Поворачивай ее, маменькин сынок.
Трясясь от отвращения, Ванька перевернул женщину.
Под набрякшими веками сверкнули молодостью голубые глаза, и юношам показалось, что девушка улыбнулась.
— А вот и цацки, — торжествующе воскликнул Михаил и, не брезгуя, с трудом отстегнул с шеи усопшей темно-зеленое ожерелье.
В камнях Иван не разбирался, но по голосу напарника понял, что камни эти дорогие.
— Изумруды, — захихикал Савушкин и стал похож на умалишенного. – А вот и перстень! Клевый комплект!
Иван поежился.
Покойница будто прислушивалась к их возбужденным голосам, и судя по гримасе на синих губах, голоса ей не нравились.
— Теперь закрываем крышку и закидываем землей, — распорядился Михаил. – А Петровичу расскажем все как есть, только о камушках ни слова.
Закидали домовину за час и побежали к выходу от места преступления.
А когда домчались до перелеска, Мишка остановился и сунул в руки Ваньки жуткий перстень.
— Бери, — пропыхтел он, — а ожерелье я оставлю себе. По старшинству.
Бригада обедала постелив на глину грязные газеты. Недалеко с оглушительной музыкой хоронили новичка, но это работников не смущало.
— Айда с нами, новенький, — пригласил Игнатьева Андрей и протянул ему бутерброд с колбасой, от которого несло мертвечиной.
— Не могу, — чувствуя вновь приближение тошноты, промычал Ванюшка. — Не могу, мне плохо.
Рвало его долго, остервенело выворачивало внутренности, и казалось, конца мучениям не будет.
Придя в себя, он пошел к колонке и долго мылся под струей холодной воды.
Обедать не стал.
На остановке стоял автобус, и он будто ждал Игнатьева.
— Куда ты? – послышался крик Михаила.
Но автобус зафыркал и тронулся, оставляя позади страшное место, на котором Иван понял, что такое настоящий ужас.
Квартира встретила его необычайным уютом. Юноша разделся и набрав горячей воды, забрался в ванну. Лежал долго, думал о том, что завтра обязательно пойдет в офис и устроится курьером.
Помывшись, Игнатьев зашел на кухню и вскипятил чаю.
— Надо позвонить маме, — мелькнула скорая мысль, но тут же скрылась в сером веществе головного мозга.
Чай обжигал, но Ванюшка с упоением запивал им восхитительно вкусные бутерброды.
« Проживем, лишь бы мать выздоровела», — думал парень, намазывая маслом очередной кусок хлеба.
А потом захотелось спать. Внезапно. Ноги стали ватными и еле донесли тяжелое тело до кровати.
Утро пришло неожиданно. Иван потянулся, сладко зевнул, но тут вспомнил о вчерашнем дне. Сердце запрыгало, заныло а груди.
Раздался звонок. Звонила мама.
— Почему ты вчера был недоступен? – возмущалась Алла Витальевна. – Я места себе не находила!
— Не сердись, ма, — промямлил Ванюшка, — вечером буду у тебя.
Но вечером в больницу он так и не попал.
Выпив большой бокал кофе, юноша почувствовал бодрость. Он встал и пошел в туалет. В коридоре висела легкая куртка, в которой он раскапывал могилу. Она была грязная.
«Надо постирать», — решил парень и снял ее с вешалки. В кармане куртки перекатывалось что-то жесткое.
Иван вынул из кармана неизвестный предмет и содрогнулся. У него на ладони лежал перстень с могилы.
Вспомнилась мертвая Ксюша с голубыми огоньками под тяжелыми бледными веками. Вспомнилось ожерелье, перекочевавшее с шеи девушки в жадные руки Мишки.
К горлу подкатила тошнота.
Решение пришло внезапно – надо отвезти перстень хозяйке.
Через два часа парень был на кладбище. Петрович показался ему озабоченным.
Копатели молчали и прятали глаза.
— Знаешь, что Мишка умер? – подошел к Ивану Олег.
— Как? – ахнул Игнатьев.
— Шеф звонил. Его мамаша сказала, сердце во сне остановилось, — подал голос Андрей.
Николай и Василий отвернулись, их плечи подозрительно вздрагивали...
— Скоро приду, мне по делам надо, — пробормотал Иван, чувствуя, как страх ледяной струей вливается в его напружиненное тело.
И он побежал. Туда, где ждала его хозяйка изумрудов.
Могилу нашел быстро, аккуратно подправил обсыпавшиеся бока и укрепил крест.
Фотография девушки настороженно наблюдала за гостем.
— Какая ты красивая, — покачал головой Иван, стараясь не смотреть на Ксению. – И какая у тебя страшная смерть. Куда же мне положить перстень? Не выкапывать же снова гроб!
— Да…., — будто услышал в ответ Игнатьев.
Он содрогнулся и осмотрелся по сторонам. Вокруг не было ни души. Даже вездесущие вороны покинули свои наблюдательные посты.
— Можно, я зарою его в землю? – парня лихорадило.
— Можно…..., — прошелестело над самым ухом.
Голос был мелодичный и Ванюшка решил, что усопшая прежде была певицей.
Перстень сверкнул в пальцах юноши и тут же скрылся в земле.
И тут торжествующе закаркал ворон.
— Почему умер Мишка? – вздрогнув, пролепетал Ваня.
— Вор…, — застучали молоточки в голове юноши.
— Это жестоко! – закричал Иван и почувствовал, как слезы потекли по щекам.
— Закон…, — вкрадчиво возразил ветер.
Боковым зрением Ванюшка увидел промелькнувшую черную тень. Она протянула руки, и парень побежал, охваченный животным страхом. Только в голове звучало запоздалое «спасибо», навеянное ураганом, несущимся вместе с ним.
Очнулся он уже дома. В голове по-прежнему безжалостно стучали молоточки, виски ломило. Чувствуя сильнейшее недомогание, Иван бросился на диван и погрузился в тяжелый, пожирающий тело, сон.
— Ванечка, — выплыла из тумана девушка в белом веночке. – Ванечка, спасибо тебе.
— За что? – с восхищением разглядывая прелестную гостью, не понял спящий.
— Перстень, — печально проговорило видение и оказалось заживо похороненной.
— Ксюша! – вздрогнул юноша.
— Летаргия у меня была, — заплакала красавица, — вот и схоронил батюшка.
— Зачем Мишку погубила? – возмутился Иван.
— Не я, — замотала головой Ксюша. – Законы есть, от Бога они.
— Какие такие законы? – затрясло парня.
— У мертвых брать ничего нельзя, карается то, — слезинки, словно бисеринки, быстро побежали по щекам девушки, и Ивану стало ее нестерпимо жалко.
— Прощай, — махнула платочком усопшая и начала медленно таять. – Мама твоя….
Послышалась легкая музыка, и Ксения исчезла.
— Что будет с моей мамой? – закричал ей вдогонку Ваня.
А в ответ получил молчание.
Проснулся Иван поздно. Чувствуя недомогание, пошел в ванную, принял холодный душ. Сердце колотилось...
— Нервы, — пробормотал он. — Устроюсь в фирму курьером, некогда нервничать будет.
Запиликал мобильник.
— Ты снова пропал! – услышал он голос матери. — А мне только что томограмму сделали.
— И что? – встревожился Ванюшка.
— Все хорошо. Сказали, что рак отступил! – Алла Витальевна смеялась и плакала. — Послезавтра выписывают!
— Я к тебе, — захлюпал носом юноша и рванулся в коридор.
Обуваясь, он оперся ладонью о тумбочку и отдернул в испуге руку. Его затрясло. А когда включил свет, остолбенел.
На полированном дереве лежал перстень с большим овальным изумрудом.
— Тебе…, — услышал он легкий, как ветерок, голос Ксюши. – На память ….Живи долго…
Автор: Лариса Малмыгина
