Федор Иванович лежал на продавленном, старом диване в тесной, заваленной барахлом комнатушке, бесцельно рассматривая нехитрый узор дешевеньких обоев, которые сам и клеил лет тридцать назад.
Комнатушка эта была вообще-то кладовкой, но с некоторых пор Федор Иванович и его жена Мария Дмитриевна жили в этой клетушке, изгнанные собственной дочерью Ириной из комнаты, в которой прежде обитали.
Дочь мотивировала свой поступок тем, что, якобы места мало её семье, детям играть негде, а комната большая, вот и будет место для игр.
Федор Иванович, тяжело вздохнув, вспоминал, как он вместе с женой строил этот дом: просторный, двухэтажный, с большой террасой.
Они были молоды, только поженились, и их родители решили, что детям надо строиться, а не тесниться в малогабаритной квартире, где всю жизнь свою жили сами.
Дом быстро построили, на подходе был и первенец. Родился сын. Федор Иванович улыбнулся, вспоминая шалости своего Лёшеньки. Мальчик рос непоседливым, озорным. Теперь он далеко- на Северном флоте, командир корабля….
Да… Быстро летит время.
Не знает Алексей, как поступила с родителями его любимая сестричка. Скрывают они от него этот факт. Служба трудная, зачем тревожить…
В комнатушку зашла жена.
-Лежишь? Пойди, во дворе посиди, там тепло, солнечно.
Федя! Федь! Ты спишь?
— Нет. Не хочу во двор. Там внук- бандит…. Все равно не даст спокойно посидеть.
— Федя, ну зачем ты так! Это же твой внук!
-Мой-то мой, но чужой… Чужие они все…
Не хочу их видеть.
— Федя, ну что поделать! Такая она уродилась- доченька наша...
Охо-хо… Кто знал, что все так повернется! Кушать хочешь?
— Маш, блинчиков хочу…. Твоих, пышненьких, со сметаной….
-Ой, да я мигом! Ты полежи, я быстро. Пока Ирки нет, я и напеку. Полежи, полежи…
Мария Дмитриевна заторопилась на кухню, где с недавних пор стала чувствовать себя лишней.
Дочь Ирину все раздражало: и посуду не так помыла, и чашку не туда поставила.
Потом она и вовсе отделила родителям уголок на кухне, сказав, чтоб не лезли в её семью, и питались отдельно.
С тех пор Мария Дмитриевна старалась готовить для себя в отсутствие дочери, чтобы не слушать грубости и хамства в свой адрес.
Кто знал, что из худенькой, вечно болеющей, сопливой девчонки вырастет наглая, бессовестная хамка, которая станет безраздельно властвовать в доме, переделывая все по- своему и не советуясь с родителями.
И замуж она вышла, не поставив в известность родных, мужа привела в дом, заявив, что он тоже член семьи, и будет жить с ними.
Да никто и не возражал, места хватало с избытком, но Ирине все было не так.
Когда у нее один за другим родились два мальчика, и Ирина, бросив работу, стала домохозяйкой, для её родителей наступили тяжелые времена.
Опустившаяся, растолстевшая, вечно в грязном, засаленном халате, она все время кричала, что родители ей мешают жить, что путаются под ногами, и «забодали» своим маразьмом».
Причем слово «маразм» она упорно произносила как « маразьм».
Глядя на свою дочь, Федор Иванович все время думал, где же они ошиблись: или сильно жалели слабенькую девочку, или сильно разбаловали из- за постоянного нездоровья…
Сейчас эта высокая, толстая, полногрудая тетка мало походила на их прежнюю дочь.
-Не родился еще тот человек, который ей отпор даст, — слушая громкие крики Ирины, говорил Федор Иванович.
Муж ее давно «ушел под каблук», и сидел там, молча кивая головой, и соглашаясь с каждым словом своей властной женушки.
Двух этажей Ирине оказалось мало, и однажды она просто вынесла все вещи родителей в кладовку, переселив их таким образом подальше с глаз своих…
Федор Иванович смотрел в потолок, и молил Бога, чтобы дети Ирины выросли другими, не такими, как их мать, хотя прекрасно видел, что мальчишки пошли характером в Ирину.
Им ничего не стоило сделать пакость старикам, а потом еще и нажаловаться матери, что дед или бабка их наказали.
Доводы матери Ирина не слушала- её дети были для неё превыше всего.
За дверьми послышался громкий, и, как всегда раздраженный голос Ирины.
-Явилась, не запылилась, — проворчал Федор Иванович.
— Мегера, прости Господи… Опять орет. Как жить дальше? Ума не приложу.
Сегодня она нас выперла в кладовку, а завтра- на улицу выкинет. С неё станется…
В комнатушку зашла Мария Дмитриевна. Её глаза были полны слез, руки и губы тряслись.
Она тяжело опустилась на диван, всхлипнула, и прошептала:
— Федя, Феденька… Что делается, что делается…
Ирка-то совсем с ума сошла. Зашла на кухню, увидела, что я блины пеку, разоралась, что дыму напустила.
Я ей говорю, что проветрю потом, что отец блинчиков попросил, а она... она…
Мария Дмитриевна разрыдалась…
— Машенька, милая, ну что ты. Что ты…
Федор Иванович обнял жену:- Ну, что опять?
Мария Дмитриевна, всхлипывая, прошептала:
-Федя, она пожелала нам скорее сдохнуть, и плюнула в тесто…
Плюнула, понимаешь? Моя дочь…. Она плюнула в наши души.
Наша дочь, Федя….
Автор: Татьяна Лаин
