Небо... Синее-синее небо. Как в детстве. Вообще, в детстве все было ярче. Вот так иногда вспоминаешь, как с мамой гулял по парку и кажется, что деревья были такими огромными...
Выше неба. А карусели? Я помню, как боялся прокатиться на «Веселых горках». Боялся, но все равно ведь лез. А как иначе? Все равно хочется же. На то оно и детство. Гулять по паркам, кататься на каруселях, есть мамины пироги. Потом это все уходит куда-то. Только вот почему-то небо тоже тускнеет. А может быть это мне кажется просто?
Женька попытался открыть затекшие глаза, но каждое движение причиняло дикую боль во всем теле. Через некоторое время ему удалось приоткрыть один глаз и, превозмогая боль, поднять голову.
«Наверное, это все-таки не небо тускнеет, а просто глаз уже почти не видит... Ничего, вернусь домой и все пройдет. Обязательно возьму маму и пойдем с ней гулять по парку. Как раньше. Теперь я ее прокачу на „Горках“. Наверное, бояться будет. Ну ничего, я раньше тоже боялся.»
Он уже не чувствовал ни ног, ни рук. Веревки, которыми он был привязан к дереву, передавили артерии и лишили их чувствительности. Болело всё. Казалось, что каждая клетка тела кровоточит и очень больно пульсирует.
«И воды куплю. Той сладкой воды. И мороженого. Будем сидеть на скамейке и есть мороженое... Ничего, ничего, мам. Я скоро вернусь. Ты ж меня ждешь, я знаю. У меня сегодня день рождения. Наверное, все родственники пришли, ты им мои фотографии детские показываешь, они смеются с той, где я с отцом на руках борюсь. Мне там пять лет всего. Ничего, следующий вместе отметим. И не надо мне подарков никаких. Я лучше сам тебе куплю цветов. Просто за то, что ты у меня есть.»
Женька даже не заметил, как к нему подошли двое.
— Ну что, решился? — с диким акцентом спросил один из них.
Женька вздрогнул. Он знал этот голос. Слишком много боли принес ему его обладатель.
— Я тебя спрашиваю — будешь снимать или нет?
— Кого снимать? — мысли путались и разбегались в разные стороны, не давая сосредоточиться.
— Что у тебя на шее висит. Снимешь — будешь жить. Это я тебе говорю.
Женька с трудом приоткрыл один глаз. За спиной двух мучителей он с трудом различил несколько светлых силуэтов, но кровь снова побежала с разбитой головы и залила ему все лицо.
— Будешь или нет?! — со злостью в голосе закричал человек, — не строй из себя героя! Тебя предали все! От тебя отказались все! Твое правительство, когда прислало тебя на эту войну, твое начальство написало твоей матери, что ты дезертир. Ты никому не нужен, понимаешь? Зачем тебе это геройство? Кому ты хочешь что-то доказать? Сними свой крест и будешь жить. За кого ты хочешь умереть?
Женька снова с трудом приподнял голову.
— Предали, говорите?
— Конечно предали.
— А я не предам.
Что-то блеснуло в руках извергов и Женька закрыл глаза...
***
Четыре ангела молча несли Женьку на руках, пытаясь не потревожить его ни одним неосторожным движением. Ему было хорошо и не больно. Он смотрел в небо и улыбался. В синее-синее небо. Как в детстве...
Девятнадцатилетний парень, который погиб от предательства, но сам не предал никого. А сколько еще таких Героев было на нашей земле? Скольких мы не знаем?
Обидно, что у нас сейчас другие «герои»...
Посвящается Евгению Родионову.
Женька, ты жив в наших сердцах.
Автор: ЧеширКо
