Домовой сидел у печки и тихонько вздыхал — хозяйка умирала. Старушке было почти 90. Раньше шустрая бабушка, в последнее время не вставала с постели, годы брали своё. Домовой сидел и вспоминал: вот хозяйка молодая, только женой в дом вошла, вот уже детишки бегают, а вот уже и старушка. И всегда чистоплотная, приветливая и очень хозяйственная.
Домового любила и почему-то звала Мефодий, а иногда и Федей. Всегда ставила под печку блюдце с молоком, а то и клала шоколадную конфету. Сейчас дом, как осиротел. Даже кот Степан это чувствует. Хоть и живёт тут пока сын хозяйки, да не то. Каждую ночь Мефодий подходил к кровати и смотрел с тревогой на хозяйку и облегчённо вздыхал — жива ещё. Не за долго до болезни, она будто увидела его и сказала:
— Федь, ты уж новых хозяев не обижай, если будут. А то я помру и дом умрёт следом. Жалко — дом хороший, да и ты тут живёшь. Помогай, ладно?
Ночь за окном, да и декабрь на дворе. Холодно сегодня и как-то неуютно. Полночь пробили часы. Раньше Мефодий их любил, с их боем дом будто оживал. А сейчас, казалось отсчитывают последние часы.
К утру старухи не стало. Домовой затаился на печке в углу, и сопел, сопел..., а хотелось плакать. После поминок соседка баба Маня поставила под печь блюдце с угощением:
— Пусть помянет. Вера всегда ему блюдце с молоком ставила.
Вот и всё. Дом опустел. Все разошлись, разъехались. Часы остановили, кота соседка забрала. Тоскливо... Это была самая длинная зима у Мефодия. Днями он отсиживался на холодной печи, а ночью бродил по такому же холодному дому.
Изредка выходя на улицу он обходил двор, а потом сидел на заснеженном крыльце с тоскою глядя на огни в окнах соседних домов. Он знал, что в деревне есть дом без домового, но не уходил — обещал хозяйке за домом смотреть. Кот тоже нагонял тоску, часто прибегал во двор и орал у двери.
Всё изменилось весной. В середине мая к дому подъехали две машины. Из одной вылез сын хозяйки, а из другой женщина лет шестидесяти и молодой мужчина. Домовой с жадностью и любопытством поглядывал в окно.
— Вот сад, тут пять яблонь, смородина и малина есть — объяснял сын хозяйки. Зашли во двор. — Тут вот сарай. Раньше мама козу держала, а сейчас всё дровами забито. Даже немного угля в брикетах есть. Ну, пошли в дом?
Дом приезжим понравился: чистенько, уютно, хоть и пахнет сыростью.
— Да нам на лето снять, у нас дачи нет...
— Да мне тоже дом жалко — я потому и объявление дал. Смотреть за домом некому. Я у матери один остался, да и то на север, на полгода уезжаю, а детям и внукам дом не нужен. Так, в подполе и картошку, и всё найдёте. Газ в баллонах есть. Телефон мой у вас имеется. Живите.
Когда стали выходить, женщина достала из кармана конфету и положила на печь. Мужчина заметил, улыбнулся:
— Матушка так делала. Говорила — домовому.
Домовой снова остался один, но ненадолго. Через три дня снова подъехала машина. Кроме молодого мужчины и той женщины, вылезла девочка лет шести и ее мама. Девочка с любопытством оглядывалась по сторонам.
-Бабушка, а мы теперь тут жить будем?
— Да, тут и проведем лето. Давайте сумки выгружать, а то дел много.
Мефодий с любопытством наблюдал, как дом постепенно оживал. Затопили печь, чтобы прогреть дом. Вынесли сушить подушки, перины, половички, поснимали — постирали занавески. Работа кипела: всё мылось, выбивалось. Домовой узнал, как всех зовут: старшую женщину — Анна Михайловна, сын — Андрей, невестку — Лена, а внучку — Ниночка.
Вечером уставшие сели ужинать. Анна Михайловна даже успела напечь блинов. Семья сидела, тихо переговаривалась, что ещё завтра надо сделать. Перед тем, как лечь спать, Анна Михайловна поставила под печь блюдце с чаем и кусочек блина:
— Извини хозяин, молока сегодня нет.
Когда все уснули, домовой тихонько прошелся по дому, долго стоял перед часами. Они опять ходили и отбивали время, хотя Андрей сомневался, что они пойдут. В первые за долгие месяцы тоски и одиночества домовому было хорошо и спокойно. Через день Андрей и Елена уехали, а Нина с бабушкой остались.
Жизнь в доме и во дворе продолжалась. Пришёл даже кот Степан, сначала дичился, но через три дня, даже позволил Нине себя погладить. И сейчас, довольный жизнью развалился на крыльце.
Постояльцы прижились, перезнакомились с соседями, стали брать у них молоко. Убрали потихоньку сад, насеяли везде цветов, за сараем нашли баньку — ещё хорошую. Успели вскопать и засадить грядки под лук, огурцы. И каждый день Анна Михайловна ставила под печь блюдце с молоком. Однажды Ниночка спросила:
— Бабуль, а ты зачем это делаешь? — бабушка улыбнулась:
— Хозяину дома. Дом видишь, какой он у нас хороший? — внучка согласно закивала головой — Бывает дом и чистый, и богатый, а неуютно. Там или домового нет, или не смотрит никто за ним. А есть дома старые, бедноватые, но зайдёшь, и уходить не хочется. Значит хозяевам он — домовой помогает. Вот и надо его угощать. Заслуживает!
— А если я ему конфету дам, поможет? — Анна Михайловна улыбнулась:
— Поможет. Только требовать нельзя, а попросить можно. Так меня моя бабушка учила.
Нина посмотрела на печку:
— А зовут-то его как? У него же имя есть?
— Есть. Время придёт, сам подскажет.
Через два дня внучка опять спросила про имя домового. Бабушка сказала:
— Вот какое сегодня мужское имя услышим от чужих людей, так и будем звать. Весь день Нина ждала хоть каких гостей, но никого не было. Только вечером к ним в дом заглянула девушка.
— Ой, здравствуйте. Я внучка бабы Мани, мы вчера приехали. Кота с собой возим, а он куда-то сегодня убежал. К вам не забегал? Большой такой, дымчатый, Мефодием зовут.
— Нет, у нас только свой.
Анна Михайловна показала на стул, где спал кот, а чужого не было. Когда девушка ушла, Нина бросилась к бабушке:
— Бабуля, ты слышала? Мефодий!
Домовой на печке улыбнулся и решил пошуметь, мол с именем угадали.
Дни проходили за днями, Мефодий привык к жильцам и уже не представлял дом без них. Андрей с женой приезжали на выходные. Починили крыльцо, подправили баньку. Даже стол Андрей сделал на улицу и теперь вся семья собиралась ужинать во дворе, под кустом черемухи. Мефодий заметил, что Анна Михайловна стала задумчивой, она делала дела, возилась с внучкой и о чём-то думала. Пока в следующий приезд сына не завела разговор.
— Андрей, Лена, мне надо с вами поговорить. Я хочу остаться тут жить. Вам в городе и без меня хорошо, я только мешаю.
— Мама!
— Подожди! Я много думала. Я устала от городской жизни. Я же деревенская, только деревни моей уже нет. А тут мне хорошо. Денег у меня немного есть и я думаю выкупить дом. Тут магазин есть, фельдшер есть, почта, соседи хорошие, райцентр рядом. А вам одним пожить надо, может ещё ребёнка родите. А ко мне приезжать будете по возможности, ехать-то почти три часа.
Разговоров в тот вечер было много, но Анна Михайловна осталась на своём, хочет жить тут, в деревне. Ну, раз тут, то в следующий приезд, дети ей собаку привезли, лопоухого щенка, на трассе подобрали.
Домовой радовался: дом нашёл хозяев. Тихо вздохнув, он слез с печи и пошёл бродить по дому. Кот Степан почуяв его, зашипел.
— Тихо ты — зашипел в ответ домовой, — дом разбудишь. Он посмотрел на часы, первый час ночи. Пошлёпал к шифоньеру, нашёл клубок пряжи, Анна Михайловна потеряла, Нине кофточку вязала, положил на видное место. Пошёл дальше. Дошёл до кровати Нины, поправил сползшее почти одеялко.
Наклонился, поднял куклу, а то завтра наступит на неё, когда вставать будет. Странная какая-то: длинная, худая, одни руки и ноги. Нина её Барби называла.
Надо завтра на чердаке пошуметь (хозяйка там ещё не разбирала), там целый сундук с игрушками, будет чем Нине играть. Эх, хорошо! Дом живой! Хозяева есть, можно и молока с пирогом поесть. И Мефодий пошлёпал под печку — угощение есть и какой-то чупа-чупс Нины...
Автор: Ольга Митрофанова
