У самой входной двери Светлана набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: «Тебя ждет сюрприз, — деланно улыбнулась. — Не понравится – скажи, что сходишь в магазин». Юра ничего не успел ответить, она распахнула дверь своей квартиры перед ним. Сюрприз? Не понравится? Они встречаются уже четыре месяца, а она только пригласила его к себе. Уже сам факт этого приглашения мог затмить любые «шероховатости». Шероховатость ждать себя не заставила, выскочила в прихожую с криками «Мама, мама!», замерла на месте и уставилась на Юрия огромными глазами. Уставился. Это был мальчик, лет семи-восьми. Ее мальчик.
Конечно, Юра прошел (не уходить же сразу с порога?), хотя ни о какой романтике уже и речи быть не могло. Светлана суетилась, боясь встретиться с ним взглядом, разговор не клеился. Конечно, Юра задал стандартные вопросы вежливости ее сыну. Зовут Дима. Семь с половиной лет. Да, в школу ходит. Во второй. Нет, не очень нравится учиться – футбол лучше.
— Я вчера пирог пекла, идемте чай пить, — встала Света.
— Ой, а я его весь доел, — опять распахнул глаза ее мальчик.
Сейчас или никогда.
— Так что ж, давайте я в магазин схожу куплю чего-нибудь к чаю.
Наверное, глаза Светланы после этой его фразы он будет помнить всю жизнь. На пороге они стояли перед ним, смотрели на него своими распахнутыми одинаковыми глазами птенцов и молчали. Ретировался Юра быстро, надо отдать ему должное. Ни упреков, ни коварных взглядов на Свету, ни вздохов сожаления – ничего. Он-то знал, что рубить надо с плеча, так быстрее и боли меньше.
На улице лил осенний затяжной дождь. Ветер хлестал Юру по лицу. Почему было не сказать обо всем раньше? Ведь ребенок это не котенок! Вроде бы взрослые люди, он бы знал, на что шел. Он обижался на Свету за утайку, за то, что уже успел полюбить ее, за эту выходку, наконец. И дело не в том, что он… как будто она не доверяла ему… как будто не посчитала его достойным человеком, если не сказала сразу. Да на что она рассчитывала? Что он бросится обнимать этого мальчика как старого друга?
Юра топал по лужам, обижаясь, втайне от себя самого думая, что больше всего на свете хотел бы, чтобы она сейчас позвонила ему и попросила вернуться. Больше всего на свете он хотел бы жить с этой женщиной. Он даже уже продумал, как бы он сделал ей предложение руки и сердца. Красиво и необычно, никаких банальностей. Ему казалось, они подходили друг другу идеально. Ему казалось, что она послана ему судьбой. Ему казалось, что всю свою жизнь он только и готовился к этой встрече с ней, что жизнь сейчас только начинается. Но сейчас он топал по лужам, столкнувшись с собственной неготовностью и страхом. Посмотрел в лицо своему эгоизму, взял под руку обиду и ушел. Да уж, сюрприз удался.
— Мама, это был мой папа?
— Папа? С чего ты взял, сынок?
— Ммм… Пойдем, скорее, я покажу тебе кое-что.
Дима потащил ее в свою комнату. Посередине стояла их новогодняя елка. Неуклюже украшенная и разодетая, сверкающая гирляндами.
— Как ты достал ее? Как ты смог установить? Зачем, Димуль?
— Я на стул залез. Да она не тяжелая. Я попросил у Деда Мороза папу.
Светлана обняла его, обмякла на диван, прижала маленькую головку к своей груди и бесшумно зарыдала. Что может быть хуже, чем осознавать, что ни ты, ни твой ребенок никому не нужны? Что может быть хуже, чем сидеть вот так вот отвергнутой и бессильной перед своим сыном и перед богом? Что может быть хуже, чем осознавать, что никто на самом деле даже не интересуется твоей жизнью, не говоря уже о том, чтоб переживать за тебя и жить с тобой одними мечтами? Сейчас ей казалось, что это даже ужаснее, чем чувствовать себя ненужной при муже. Тогда хотя бы у нее была иллюзия, что она счастлива, что ее муж просто такой человек, что он не ходит с ней на обед (работая в одном офисном здании) просто потому, что действительно не голоден, и не почему другому. Конечно, тогда было легче, ведь она верила, что все мужчины разные и что ее муж просто такой человек, который не любит ужины в ресторанах, выходы в свет, длительные прогулки, веселье и смех. Он серьезный деловой человек. Тогда была иллюзия, что она может быть счастлива. Сейчас же нет даже этого.
Больше всего на свете она хотела позвонить Юре и рассказать ему, как это непросто быть женщиной с ребенком, как невозможно уже искать отношений – они просто отошли на второй план, что мужчина теперь должен стать не просто мужем, но и папой. Что ж поделать, если в Юре она увидела и того, и другого? Когда они познакомились, Светлана была уже научена, что не стоит сразу вести мужчину в семью, что обоим нужно время, что тем более не стоит представлять сыну своих ухажеров, ведь их может быть не один и не два, что для создания отношений нужны хотя бы общие интересы, совпадающие взгляды на жизнь.
— Понимаешь, сыночек, все должно происходить в свое время. Так не бывает: захотел чуда, достал елку, загадал желание и на утро все сбылось. И елку надо ставить ко времени, и желание должно исполняться ко времени.
— Бывает!
Димка уперся в свою созданную теорию, как умеют упираться только дети, насупился. Свете пришлось согласиться и отвлечь его чем-то другим. Они взяли его любимую книгу, устроились на диване бок о бок. В конце концов, жизнь продолжается. Закончился лишь ее эпизод. Эпизод, который мог стать настоящим счастьем и не стал им. И нечего себя жалеть.
Хлопнула входная дверь – это они не закрылись после ухода Юры.
— Брррр...! Ну и дождище! Ну и ветрище! Замерз, пока самые вкусные конфеты нашел!
Света с Димой замерли, выглянули в коридор. Юра стоял мокрый с сияющим лицом. С конфетами в пакете.
— Я же говорил! — прошептал Димка.
Света бросилась Юре на шею, плача теперь уже от радости.
— Ну что вы, что вы, мои глазастики, я же только в магазин… Только в магазин!
Автор: Лариса Левицкая
