Вот и все. Списывают меня в утиль. Аль отправят в музей Колдовской Славы. Аль разберут на волшебные палочки. Нынче на службе «отряд быстрого реагирования». О, как! Тапереча все метлы, да электровеники. Скорость превыше прочего. Эх, были времена. Были славные подвиги.
Помню, как все начиналось. Меня, да подруг боевых, подарили патрулю. В ангаре такой духман стоял. От сосны свежеспиленной. Ведьмы и щупать-то нас боялись, чтобы не попортить, да не изгваздать. Недолго, правда. До первого вызова. Уж тогда попрыгали, все, как одна. Кто-то крикнул «по коням», так и повелось.
Первый вылет и сразу в пекло. Горыныч вышел из запоя и давай нападать на мирных жителей. Чуть деревню ни спалил. Три головы, да все с похмелья. Ох, и жару он нам задал. Двоих потеряли сразу. Вечная им память. В воздухе сбил, паразит. И у меня «шрам» остался, да. Боевой ожог. Щепки во все стороны. Местные орут. Но, ничего. Скрутили. Каялся потом, в отделении-то. Рыдал крокодильими слезами. Черт, говорит, попутал. Вечно у них так. Чуть что, сразу черт. А он мировой мужик. Законопослушный. Моя-то хозяйка на свиданки к нему бегала. И меня с собою брала. Тихой сапой, пока начальство дремлет.
Скорбеть о павших некогда было. Нам ведь, что важно-то? Лишь бы ведьмы целы. Мы не только транспортом были, да. Помню битву за болото. Тридцать три богатыря у Водяного отвоевать пытались. На кой им то болото сдалось — неведомо. Сам Дядька Черномор меня тогда палицей огрел. Моя внутри пряталась. Ох, и натерпелись мы страху. Она за меня боялась, я за нее. Да что мне, только скол и остался. А моя рассвирепела, да как завопит на всю топь. То-то богатырям уши позакладывало. Все полегли. Вот ведьмы их и оформили.
Бывали и казусы разные. Иван Дурак, однажды, дуб у Лукоморья рубил. Сила-то есть, ума не надо. Машет топором, про голландец какой-то орет. Кот Ученый под деревом голосит, в Дурака камнями кидается. Да разве подымет он много? У него лапки. Ивана-то быстро одолели. За «порчу памятника архитектуры» привлекли. Но успел, хороняка, по бочине меня садануть.
Другой раз Лихо Одноглазое в лесу мороку напустило. Чтобы путников с дороги сбивать, да в логово своё заманивать. Не видно было ни зги. Туманом все заволокло. Вот и приземлилась моя, не глядючи. Да прямиком на камень. Днище-то мне и пробило. Потом залатали, конечно. А Лиху штраф выписали. Разве с ним пособишься?
Моя-то обо мне заботилась. Бывало, придёт в ангар, гладит, да приговаривает: «ступа моя, ступушка». То пыльцой волшебной смажет. То снадобьем каким протрет. Дотянули мы с ней до пенсии. Многое повидали вместе. Её провожали, помню, все плакали. И я пригорюнилась. Жаль, с ней уйти не дали. Транспорт служебный, говорят. В распоряжении Тридевятого царства.
А сейчас, вот. Меня списывают. Тапереча все метлы, да электровеники. Отслужили мы своё. Отработали. Нынче-то все спокойно. Воевать некому. Сплошь просвещённые и осознавшие. Ежли только богатырь какой напьется, да буянит. Аль русалки повздорят. Может правда, пора и мне на покой. В зал Вечной Славы Ведьминого Патруля. Эх, было время. Были битвы...
Автор: Анна Фурман
