Из-за двери доносились звуки музыки и весёлый смех. Она повернула ключ и открыла дверь. Подъезд тут же наполнился запахом табачного дыма и алкоголя.
Макс опять не на работе и компанию ему составляют друзья. Таня вошла, но её никто не заметил. С кухни доносится оживлённый разговор:
— Она у меня ещё та стерва, но умница. Люблю я её... -это Макс.
— Так и не надо говорить тогда, что стерва, она у тебя вон какая... — это Лёша — высокий худощавый парень с низким голосом.
— Да я за неё любого...
— А не надо любого. Ты её свози куда-то, в кино своди или в кафе, а то вон как осунулась... — это был Коля.
— Ребята, вам пора, — Таня вошла в кухню и указала гостям на дверь.
Парни тихо и быстро ушли.
— Макс, приготовь чего-то на ужин, — устало бросила она.
— Это твоя обязанность вообще-то.
— А у тебя обязанностей, видимо нет?! Я учусь, работаю, за домом слежу! Я устала, понимаешь?! Сессия скоро... Я люблю тебя, Макс, хотя это странно и неправильно, но люблю. И, знаешь, мне кажется — это конец...
— Танюшка, ты чего? Я завтра на работу, а потом хочешь — в кино? Там про этого, как его, ну, тебе нравится...
— Ты не понял. Макс, мы больше не можем... я больше не могу...
Макс смотрел на неё и молчал. Он понял. Потом молча пошёл к холодильнику и принялся разбираться, что можно приготовить.
Таня пошла в зал — так эту комнату называла её бабушка — легла на старый, побитый временем диван и провалилась в сон. Снов не было и спала она довольно крепко, но проснулась отчего-то совсем немощной и разбитой. Открыв глаза она растерялась. Комната была совершенно незнакомой. Из её руки торчала капельница, а кровать слегка вибрировала. Был слышен голос какого-то ребёнка. Это ещё больше пугало и совершенно сбивало с толку.
Под кровать что-то закатилось и ребёнок — мальчик лет пяти — пополз это доставать. А когда вылез из-под кровати — замер, глядя прямо в Танины глаза. Он был явно очень напуган или взволнован.
— Ты кто?- её голос был слабым.
Мальчик выбежал из комнаты с криком «Мама!». Откуда-то из-за стены был слышен их оживлённый разговор и успокаивающие нотки в голосе матери. Голоса приближались.
— ...ничего страшного. Спит она и ничего никому не сделает. Пойдём, ты увидишь, что тебе померещилось.
В дверном проёме появилась молодая женщина. Она ещё не вошла и Таня видела её только в профиль. Полноватая, с уставшим и смутно знакомым лицом.
Женщина протянула руку и её взяла детская рука.
— Пойдём.
Мама с сыном вошли и только теперь она посмотрела на Таню. Глаза женщины расширились и она, оставив ребёнка, бросилась к кровати, став перед ней на колени.
— Таня...ты... Ты проснулась... Боже! Ты проснулась! — она гладила Таню по голове и слёзы лились по её щекам, потом встала и пошла к двери, — Сейчас, Тань, сейчас... Лёшкаааа! Таня проснулась!
Через пару мгновений в комнату ураганом ворвался мужчина лет 30--35 с угрюмым лицом, очень похожий на Алексея, выдворенного Таней из кухни перед сном.
— Танюшка!- его лицо посветлело, он чмокнул её в щёку, затем так же быстро вышел. — Ань, я доктору звоню!
— Да, а я родителей наберу! — она достала из кармана телефон и села рядом с Таней на кровати. — А мы уже и не верили... не надеялись...
— Где я? — Танин голос было едва слышно, но Аня поняла.
— Где? — она смахнула слёзы с глаз и улыбнулась: — Нюш, ты не помнишь? Это мамин кабинет. Там, — она указала на подоконник, — был стол со швейной машинкой, а там...
Таня больше не слушала. Этого не могло быть. Это действительно очень похоже на кабинет её мамы, в котором два года назад сделали ремонт, но тут обои сильно потёрты и будто бы пожелтели. И откуда этой даме всё известно? И Нюшей её зовут только самые близкие родственники: родители и Нютка... Дурное предчувствие, зародившееся в ней при пробуждении, подкатило к горлу, пульс отдавался в виски. Она спросила:
— Нюта? — женщина кивнула, обняла Таню, засмеялась и заплакала...
— Узнала...
Таня провалилась в свои собственные мысли. Она не понимала, что произошло, как и сколько это продолжалось.
Вокруг сновали люди: врач, двое, кого она должна звать родителями, Аня, Алексей, их сын (тот самый мальчуган, его Димой зовут). Они говорили о ней, но ничего не было понятно.
Да ей и не хотелось ничего, кроме того, чтобы сейчас здесь появился Макс и, как в любой тяжёлой ситуации, просто держал её за руку и говорил, что всё будет хорошо. Да, он ужасен, да, у него недостатков больше, чем звёзд на небе, но поддержка — самая сильная из человеческих черт и ею он владел в совершенстве. Но его здесь не было.
— Где он? — её голос стал чуть сильнее, но всё ещё очень тихий, — Где Макс?
В комнате повисла тишина. Доктор что-то отдал матери и ушёл. Лёша вышел его проводить. Аня переводила взгляд с отца на мать и явно не знала, что сказать.
Мама смотрела в пол, потом в лист, который вручил ей врач. Отец сжал кулаки и быстро вышел. Аня заговорила:
— Он...
— Выйди, — скомандовала мама и сестра вышла.
Таня не отрывала взгляд от матери, та выдержала небольшую паузу, потом с холодным спокойствием сказала:
— Тебя ждёт долгая и тяжёлая работа по восстановлению. Завтра тебя перевезут в больницу и там ты будешь приходить в себя. Как только врачи посчитают, что ты готова и можешь спокойно воспринимать всё, что тебе скажут, мы тебе расскажем всё, что ты захочешь узнать. Ты понимаешь?
— Да.
— Хорошо, — мама взяла её за руку и добавила:- нам всем предстоят трудные времена... Я так тебя люблю...
В больницу её увезли на следующий день и началась кропотливая работа по восстановлению себя. Сложно объяснить как, но каждая секунда длилась почти вечность, а за окном яблоня распустила цветы, вырастила яблоки и рассталась с пожелтевшей листвой... будто в ускоренной съёмке.
Вот Таня лежит и ей тяжело поднять руку, чтобы взять карандаш, а потом она потихоньку встаёт и пытается сделать шаг... её держат двое... ещё шаг... началось лето... третий... её бросил один... осторожно ступает ещё... дети с цветами... она ходит сама... и может есть суп... ложкой... это так просто... листья опали... она пишет, рисует и выходит во двор... скоро Новый год... ей можно домой.
Стоп. А где её дом? Говорят, пока поживёт с Аней — потом решат.
Пока была в больнице, она много узнала. Спала 10 лет. Не летаргия, а просто спала. Мама и папа старались 5 лет. Пять лет они ухаживали, возили и бились с властями. «Сон — это не болезнь, а она не инвалид.» Власти сдались. А потом сдались они. Видимо, просто закончились цели и вместе некуда было стремиться.
Они развелись. Папа ушёл и нашёл своё счастье в Галине. Мама — в Степане. Что же, главное — всё у них хорошо.
Лёшка — друг Макса — очень переживал за неё и помогал, чем мог. И полюбил Нюту. Четыре года назад они расписались. Сразу после рождения Димки.
Всё изменилось. Музыка, взгляды, кино, телефоны. Только она одна осталась где-то далеко, в бабушкиной квартире с непутёвым Максом и его бесконечной больной любовью и несокрушимой поддержкой.
— Вот приедешь домой, я тебе столько всего расскажу! — голос Ани был весёлым, она даже похорошела, постройнела, приосанилась.
— А что с квартирой бабушки? — Таня оторвалась от окна и посмотрела на сестру. Та помрачнела.
— Нам нужны были деньги. Много денег, Тань, очень много. Тебе нужна была специальная постель, капельницы...
— Я поняла, спасибо... — она снова смотрела в окно, — Можно тебя попросить?
— Конечно.
— Ты можешь поехать на такси? Я хочу поговорить с твоим мужем.
— У нас нет секретов...
— Ань, мы с ним дружим... дружили много лет. Мне сейчас нужен друг, понимаешь? Не нянька.
— Понимаю. Ладно, поеду в такси...
Сёстры обнялись и молча смотрели в окно, туда, откуда должен был приехать Лёша.
Долго ждать не пришлось. Он приехал довольно быстро. Выслушав Танину просьбу, согласился, но не обрадовался.
— Ань, ты езжай, а я хочу на город посмотреть.
— Хорошо. Что приготовить?
— Что угодно, я всё хочу, особенно после больничной еды, — Таня улыбнулась сестре, обняла её и села в машину к Лёше.
— Куда едем? — спросил он.
— К Максу...
— Танюш, эта идея не... — она оборвала его на полуслове.
— Когда я спрашиваю — все молчат, никто ничего не говорит. Не думаю, что кто-то из вас хочет, чтобы я всё выяснила сама.
Лёша смотрел на неё долго, он явно подбирал решение или готовился что-то сказать. В итоге бросил лишь «Ладно», закурил и они поехали.
Прошло 25 минут — вечность. Машина заехала в небольшой ухоженный дворик. Высотных домов тут не было и жизнь будто застыла в прошлом.
— Этот подъезд, — он указал на зелёную ветхую дверь, — второй этаж, квартира 3.
Таня вышла из авто, взяла трость и пошла. Одна ступенька, вторая... Мысли путались и она не знала, что будет говорить, кого увидит. Может не идти?..
Восьмая, девятая... площадка... дверь. Рука быстро взлетела, потянулась к звонку... и резко остановилась. В голове стало пусто. Палец лёг на кнопку. Раздался звонок.
Дверь распахнулась и Таня увидела миловидную девочку лет восьми с кудрявыми хвостиками и серо-голубыми глазами... Его глазами.
— Здравствуйте, Вы к кому?
Таня смотрела на девчушку и не знала, что можно ответить. Из квартиры послышались шаги и знакомый голос:
— Доча, кто там?
— Тут тётя с палочкой! Она молчит.
За спиной ребёнка появился Макс. Не такой, каким его знала Таня, другой. Это был не Макс, с которым она жила в старенькой квартире, а Максим Леонидович с сединой на висках, усталым взглядом, россыпью морщин и дочкой. Он даже пах не как Макс, он пах туалетной водой и выпечкой. Посмотрев на Таню он сказал:
— Это тётя Таня...
— Ух ты! Её зовут как меня! — обрадовалась девочка.
— Как тебя, — но смотрел он только на ту, которая пришла, — её зовут как тебя... — Макс снял с вешалки куртку. — Скажи маме, что пришла Таня и я пошёл с ней говорить, хорошо?
— Хорошо, пап! — и она вприпрыжку отправилась в комнату.
Таня и Максим вышли на улицу. Он сразу заметил Лёшино авто и приветственно кивнул. Достал пачку сигарет и отточенным движением выбил две, подкурил и протянул одну Тане. Он так делал всегда. Она немного помедлила (она ещё не курила после сна), а потом взяла сигарету. Макс жестом предложил присесть на лавку. Они сели. Молчание прервал он:
— А курить я так и не бросил...
— Не думала, что ты вообще способен что-либо бросить...
— Пить я бросил сразу. В тот же день.
— Когда?
— Когда ты меня бросила. Знаешь, я понял, что тебя потерял, ещё когда ты сказала... А потом ты уснула. Я боялся, что если ты проснёшься — это будет конец и не стал будить тебя к ужину. И утром не стал... Ты была такой уставшей и хрупкой... а я был виноват...
— Не виноват...
— Нет-нет... Ты помнишь, как мы встретились? Ты была такая сильная, такая красивая и весёлая. Я тогда понял, что мне нужна именно ты... А в тот день, когда ты уснула, я увидел, что именно я с тобой сделал... Когда я понял, что ты не просыпаешься уже больше суток — позвонил твоим родителям. Они запретили приходить и звонить, а я подумал, что лучше, если меня не будет...
— И поэтому Лёшку подослал?
— Ты всё знаешь... Ты всегда была умнее меня...
— Понимаешь, для меня прошёл только год...
Макс перебил её:
— Таня, нет. Я уже предал ту, кого любил. Больше я так не поступлю. Я оставил себе столько, сколько смог — только имя и, надеюсь, со временем ты меня простишь...
Он посмотрел на неё. По её щекам текли слёзы. Он обнял её за плечи и, глядя в глаза сказал:
— Всё будет хорошо, Тань, ты справишься... Тебе пора...
Дорогу домой она не помнила. Когда они с Лёшей вернулись, Аня что-то готовила. Таня пошла в свою комнату, сказав, что будет есть там, и рухнула на кровать.
Глаза опухли от слёз. Она очень устала и закрыла их...
Дверь открылась и в комнату вошли. Запахло едой. Кто-то сел рядом и взял её за руку. Таня с трудом открыла глаза. На столике рядом с кроватью стояла яичница с сосиской. Рядом сидел Макс и смотрел на неё взглядом побитой собаки.
— Ты?
— Тань, ты кушать хотела, я больше ничего не придумал... Танюш, ты чего? Не плачь, слышишь? Всё будет хорошо... Ну чего ты так?.. Малыш, ну не надо...
Автор: Nill Chernik
