Аня жила не в общежитии, но наши мамы дружили — они познакомились в роддоме и с тех пор не расставались. Поэтому и мы много времени проводили вместе. Анина мама, тетя Лена, была очень красивой женщиной, несмотря на нос картошкой. Она всегда умудрялась достать для дочки необыкновенную импортную одежду, хотя денег в семье, так же как и у нас, не было совсем. Тетя Лена всегда улыбалась. Ее муж, дядя Игорь, бил ее, когда напивался. Взрослые говорили, что он был гулящий. Но тетя Лена все равно никогда не унывала.
Помню, как однажды зимой они с Аней прибежали к нам сказать, что в «Детский мир» на Лубянке завезли кукол, похожих на барби. Шел снег, мы стояли в огромной очереди, конец которой был на улице. Мы с Аней были одеты в толстые шубки и меховые шапки. Шубы быстро намокли и стали еще тяжелее. Нам так хотелось этих кукол! Мы только о них и говорили! Когда очередь дошла до нас, остались только куклы-шатенки. На коробке значилось имя Даша. Какой же красивой она была! С талией и длинными ногами, совсем не похожая на наших пупсов! А еще у нее были накрашены глаза. Мы с Аней решили, что, когда вырастем, будем похожи на куклу Дашу.
В общаге было много детей. Комнаты давали молодым семьям военнослужащих. Наша комната была настолько мала, что первые свои шаги я сделала боком — именно так все ходили по нашей комнате. Мама, вместо того чтобы обрадоваться, села на кровать и заплакала.
А потом, когда мне исполнилось девять, нам дали квартиру в Подмосковье — и мы переехали. Я очень скучала по своим друзьям. Тетя Лена с Аней приезжали к нам в гости. В какой-то момент наши мамы как будто начали соревноваться, чей ребенок талантливее. «А Аня круглая отличница!» — говорила тетя Лена. «А Оля пишет стихи!» — отзывалась моя мама. «Аня, покажи, как ты умеешь стоять на голове!» Бедные наши мамы, они так много работали и почти не видели, как растут их дети, и сами всегда как будто удивлялись, когда Аня вставала на голову, а я зачитывала стихи собственного сочинения. Наверное, и мы тоже соревновались.
Наш переходный возраст пришелся на девяностые годы. В день зарплаты мама каждый раз плакала. Она работала в больнице операционной медсестрой, дополнительно брала ночные дежурства, подрабатывала в стерилизационной и выезжала к лежачим больным ставить капельницы. Зарплату задерживали на два-три месяца. К этому моменту мы успевали занять денег у половины знакомых. В день зарплаты мама раздавала долги и покупала хлеб. А потом до следующей зарплаты мы занимали у второй половины знакомых.
Аня окончила школу с золотой медалью и без труда поступила в педагогический — хотела стать учителем младших классов. А я провалила экзамены в пед и пошла на вечернее отделение в экономический, чтобы днем можно было работать и помогать родителям деньгами.
Виделись мы редко, не хватало времени, да и идеологически мы разошлись. Аня шла на красный диплом, а я бросила институт ради работы и общалась с какой-то шпаной. Но Аня продолжала приглашать меня на дни рождения. На одном из них я и познакомилась с ее будущим мужем — высоким, крепким, с огромной шеей и маленьким птичьим лицом. Он поворачивал голову при малейшем звуке Аниного голоса. Тетя Лена была счастлива.
А потом Аня совсем выпала из моего поля зрения. От мамы я узнала, что она вышла замуж. Про ее мужа я знала только, что он хорошо зарабатывает и как-то связан с казино. Потом позвонила тетя Лена и радостно сообщила, что Аня беременна.
Все остальные новости я получала от мамы, а она — от тети Лены. Оказалось, Леша употреблял наркотики. Я не знаю, что именно и когда это началось, да и тетя Лена не знала. Аня родила вторую дочку. Денег не хватало. От бессилия Аня стала употреблять вместе с мужем. Забывала кормить детей. Их забрала тетя Лена. Чтобы избавиться от наркотической зависимости, Аня с мужем время от времени уходили в запои…
А потом Леша умер от передозировки.
А Аня буквально перешла по наследству его дилеру. Новый муж бил Аню, издевался над ней, тушил об нее сигареты. Она сбегала на улицу. Бомжевала. Именно тогда тетя Лена позвонила мне. Она совсем отчаялась. Просила просто поговорить с Аней, сказать ей что-то, что она сама, возможно, еще не сказала. Я отказалась. Я думала: «Аня взрослый человек, она сама выбрала этот путь». Мне было жалко ее и гадливо, что она так опустилась. Я осуждала ее, я забыла, что это она была той девочкой в тяжелой меховой шубке, которая вместе со мной мечтала вырасти похожей на куклу Дашу.
Потом мама рассказывала, что из-за побоев Аня попала в больницу, а оттуда тетя Лена тайком от мужа увезла ее в деревню вместе с девочками. Аня отвыкала от наркотиков, училась жить нормальной жизнью. Муж искал ее, звонил домой, угрожал ее отцу, грозился убить родителей и дочерей. И несмотря на протесты матери, Аня вернулась к мужу.
Больше Аню не видели. Был октябрь. В пьяном угаре муж избил ее и вытащил на балкон.
Сначала она стонала. Но никто не пришел ей на помощь. Соседи уже привыкли к их разборкам. Она умирала медленно, от травм и от холода. Ее обнаружили только к вечеру следующего дня. Девочка в тяжелой шубке была мертва. Я никогда больше не смогу позвонить ей и найти нужные слова.
У нее остались две дочки, отец-алкоголик и мама, которая взяла на себя опеку над девочками и заново научилась улыбаться ради них. Аниному мужу дали восемь лет. На суде он угрожал тете Лене отомстить за свидетельства о побоях. Он освобождается в следующем году.
Я решила рассказать эту историю, чтобы самой помнить, как часто мы отворачиваемся от людей, которые грязно одеты или пьяны. Мы отказываем им в помощи. А ведь они чьи-то дети, возможно, кто-то ждет их домой.
В феврале 2017 года в России принят закон о декриминализации побоев в семье.
Автор: Ольга Саламатова
