Миопатия Эбола, эбола, эбола, бола, ла… Набатом в голове и нет никакой надежды, что колокола перестанут бить, выбивая из мозга все мысли, кроме одной – обречена. Сначала потеря двигательной активности, нет, не сразу, постепенно. Сначала — ноги. Она будет передвигаться, но всё с большим трудом, потом — только с посторонней помощью, потом… нет, не хочется об этом даже думать. А он, что делать с ним? Сказать или скрывать до последнего? Сейчас он её любит, а если узнает? Что? Бросит или останется? Костя добрый. Пожалеет? Гадость, какая. Она красавица, во всяком случае, она это не раз слышала от мужчин. Умница, кандидат биологических наук – кому всё это нужно теперь?
Нина ехала домой на автобусе из столичного медицинского центра. Они с Костей встретятся только вечером, через несколько часов. За это время она должна решить их судьбу. Нина с трудом сдерживала злые слёзы, в глазах темно. Всегда милый её сердцу и глазу пейзаж за окнами автобуса сливался в одну мрачную, зелёную, зловещую ленту. За что? Почему она? Кто ответит…
Нина сошла на своей остановке, издалека увидела на скамейке у дома свою маленькую подружку – Ленусю – дочку соседки. Как только Нина вернулась в родные края, Ленуся взяла над ней добровольное шефство. Показывала клуб, библиотеку, магазины – целых два – промтоварный и продовольственный, а ещё озеро, речку и посадки лиственниц. Девочка была смышлёная, забавная, и у Нины не повернулся язык, сказать, что своё село она знает, как свои пять пальцев. Нина рассказывала Ленусе разные интересные истории из жизни природы, а в её рассказах, даже обыкновенный дождевой червь становился весьма привлекательным персонажем. В общем, они подружились.
Ленка бросилась навстречу Нине: «Ура-а, тётечка Ниночка приехала!» — но, заглянув Нине в лицо, осеклась. Нина взяла Ленку за худенькое плечо, сказала: «Ленок, ты приходи ко мне, часа через два. А ещё лучше завтра. Хорошо?» У Ленки на языке вовсю плясали девчоночьи секреты, которыми она хотела поделиться со старшей подругой, но она сказала только: «Хорошо, теть Нин!» — и ускакала.
Нина бросила не глядя сумку, пальто, подошла к тахте и упала снопом, зарылась лицом в подушку и завыла глухо, страшно, по-звериному оскалив рот.
Нина ему очень нравилась, ещё со школы, яркая, золотоволосая, быстроглазая, острая на язычок. Прошлым летом она вернулась в их родное село из города, где училась долгие семь лет. Не было бы у Кости счастья, да несчастье помогло… Заболела мама Нины, тяжело заболела, и Нина осталась в селе надолго. Нельзя сказать, что у Кости до приезда Нины никого не было. Но, по-видимому, ничего серьёзного, потому, что как только он увидел Нину, все остальные барышни из его сознания и жизни улетучились без следа.
Костя начал ухаживать за ней, правда, без особой надежды на успех. Конечно, девушка не чета ему – учёная, Константин служил в местном отделении милиции. Но Нина неожиданно приняла его ухаживания. Косте нравилось в облике невесты решительно всё, и глаза, и волосы, даже слегка угловатая походка, чуть утиная что ли. Стоило Нине заговорить, как Константин на время терял дар речи. Шутка ли — два высших образования. Но, главное, лёгкий незлобивый нрав Ниночки. Короче, дело шло к скорой свадьбе. Вот и сегодня у них свидание. Костя хотел, чтобы оно стало решающим. В кармане у него притаилась маленькая коробочка с колечком – традиции нужно соблюдать. Утро и день он проносился, почти не касаясь земли, весь в предвкушении встречи.
Конечно, Ленка не выдержала до завтра. Она пролистала дневник, на дом задали немного, что-то переписала в тетрадку из учебника, старательно высовывая кончик языка, попихала книжки в портфельчик и понеслась к Нине. Постучала в дверь, та приоткрылась, девочка вошла в дом, заглянула в комнату, Нина лежала на тахте, отвернувшись лицом к стене. Ленка не знала что делать, уходить не хотелось, она села на краешек тахты. Нина пожалела, что не заперла дверь, но делать нечего, её маленькая подружка уже здесь, надо брать себя в руки. Смахнула украдкой слёзы с глаз, встала.
Ленка обрадовалась: «Тётя Нина, у тебя голова больше не болит? Будем книжку читать или альбом смотреть?» Нина и Ленка устроились на диване. Нина держала на коленях альбом, пыталась что-то рассказывать девочке, правда, часто замолкала, теряя нить рассказа. Ленке это не нравилось. Ей не терпелось поделиться со старшей подругой своими девчачьими проблемами, но тётя Нина на её попытки заговорить, рассеянно отвечала: «Потом, Леночка, в другой раз…» Ленке это показалось обидным, но она подумала, что может быть, её Нина всё-таки плохо себя чувствует, и виду не подала. Стук в дверь нарушил их невесёлое сидение.
Костя! Ну, вот, деваться некуда. Сначала в комнату вплыл огромный букет, любимые Ниной георгины. Сумашедший, всю клумбу у матери разорил, наверное. Костя, сияя всем, чем можно — глазами, зубами, начищенной пряжкой ремня – положил цветы у ног Нины, протянул руки обнять: «Ну, здравствуй!» Она отстранилась. «Что с тобой? Ты мне не рада?» Молчит. Повторил попытку и тут только заметил перемену в любимой, она вся сникла, лицо посерело, глаза опустели. И ещё увидел, что на диване сидит девчонка, соседская Ленка.
«Так, что у вас происходит? Ленуся, привет, ты, что тут делаешь? Иди-ка, девонька, домой. Нам с тётей Ниной поговорить нужно». Ленка вспыхнула, — Костя ей нравился, — подскочила было, но Нина её остановила: «Нет, Лена, не уходи. Побудь с нами». Костя начинал потихоньку заводиться. Что за ерунда? Почему Нина не хочет остаться с ним наедине? Сдержался, сел взъерошил тщательно причёсанные волосы: «Ну, хорошо, что делать будем? Давайте чай пить что ли. Я там торт в сенцах оставил. Ленок, сходи, возьми на лавочке», — про коробочку в кармане при таком раскладе решил пока промолчать. Хотел сделать всё красиво, празднично, но сегодня видно не его день.
Сели пить чай, разговор не клеился, зато Ленка приклеилась к стулу и уходить явно не собиралась. Костя помаялся, помаялся, и распрощался: «Ладно, другим разом зайду», – никто его не удерживал. Нина запаковала почти нетронутый торт в коробку, отдала Ленке: «Леночка, ты иди, милая. Маму с сестрёнкой угостишь». Едва за Ленкой закрылась дверь, Нина упала на стул, на котором сидел Костя, и залилась слезами. В голове кружилось: «Не смогла — Эбола, не смогла – Эбола, эбола».
Ленка ворвалась домой, размахивая коробкой с тортом: «Ма-ам! Там тётя Ниночка плачет!» Вера сняла фартук, на ходу бросила: «Ты, дочка, займись уроками! Я скоро!» Ну вот, как только, что интересное, её сразу же засаживают за уроки: «Мам, я с тобой, я уроки давно сделала!» — «Нет, нет, доча, сиди дома, мала ты ещё, не твоего ума это дело», — Вера быстро вышла из дома. Ленку просто распирало от любопытства, но ослушаться матери она не посмела.
Женщины сидели за столом с заплаканными лицами. Чай в чашках давно остыл. «Как же я могу, Верочка, на него такую обузу повесить? Не по-божески это», — Нина чертила по столу чайной ложкой. «Почему не по-божески? У каждого свой крест, своя доля, своя ноша. А если ты его сейчас оттолкнёшь? Как это будет-то? И не по-божески и не по-людски! Вот тебе мой сказ!» — Вера всё больше обретала уверенность в своих словах: «Ведь он тебя как любит. Ведь ни за что не поверит, что ты ему из-за болезни, которой и не видать пока, отставку-то даёшь. Подумает, что ты опомнилась, что, мол, не пара он тебе…».
— Вера обняла застывшую Нину. Та вроде бы немного обмякла в её руках: «Ой, Вера, как сказать-то, язык не поворачивается». «А, ты, милая, помолись хорошенько, да ступай к нему и всё как есть расскажи – увидишь, что будет», — Вера стала собираться домой: «А, хочешь, я за ним Ленку пошлю?» — «Пошли, Верочка, пошли. И, правда, что будет – то будет. Спасибо тебе за всё», — Нина обняла соседку.
Сказать, что Ленка летела пулей по посёлку, ничего не сказать. Вспорхнула на крыльцо знакомого дома, застучала дробненько в застеклённую дверь терраски: «Дядя Костя-я! Выходи скорее!» Константин выбежал на крылечко: «Что стряслось? Ты чего такая красная, распаренная?» «И вовсе я не распаренная», – Ленка надулась. – «Меня мама послала, сказать, что тебя Нина ждёт, вот!» Костя подхватил Ленку на руки: «Не сердись, моя красавица! Спасибо тебе!».
Константин расцеловал Ленку в обе щеки и хотел было рвануть в чём есть, да опомнился. Вернулся за курткой с заветной коробочкой в кармане. Ленка потрогала щёки, которые стали совсем пунцовыми. Понюхала руки зачем-то, подумала, что вовсе она не его красавица. Но девчачье сердечко то куда-то проваливалось, то выныривало, и было от этого Ленке сладко-сладко. Выскочил Костя при всём параде: «Эх, цветов, где взять? Свои-то все оборвал…» «А ты у нас возьми, у нас много», — для Ниночки ей ничего не было жалко. «Вот спасибо большущее! За мной не заржавеет!» — Константин взял Ленкину ладошку в свою руку:
«Ну, побежали свататься?» Ленка подскакивала за женихом, как Пятачок за Винни-пухом. Костя заметил, подхватил её на руки. «Я ж тяжелая, пусти!» — Ленка попыталась вырваться, не тут-то было: «Ничего, своя ноша не тянет!»
Поздно вечером праздновали помолвку Нины и Константина, в гости позвали Веру и Ленку. Костя просто млел от счастья, сказал, что будет носить невесту и жену на руках, и никакими болезнями его не испугать. Вскочил, поднял Нину на руки, закружил, опустил бережно. А она посветлела лицом, повеселела глазами, нет-нет, да и притрагивалась к колечку, любовалась. Стол был завален домашней снедью, и торт Ленка с мамой принесли обратно. Взрослые ели мало. Больше говорили. Только Ленка усердно наваливалась на вкусности, она была очень рада, что всё так удачно закончилось, не без её участия, конечно.
Прошло пятнадцать лет… У Нины с Костей растёт сын, учится в седьмом классе. Когда он был маленьким, Ленка помогала его няньчить. Сейчас Елена Васильевна – молодой педагог, учитель биологии, уроки старшей подруги не прошли даром. Нина Ивановна даёт уроки на дому, в инвалидной коляске далеко не уедешь. Константин работает на прежнем месте, три раза в неделю ходит в спортзал качать мускулатуру, ноша-то всё тяжелее… Характер у Нины Ивановны не то, чтобы испортился, изменился.
Исчезла лёгкость, мягкость и весёлость, зато ревность проснулась, расцвела во всей красе. Изводит Нина Ивановна мужа подозрениями и попрёками. Плачет, криком кричит, бывало: «Всё про тебя знаю, уходи! Зачем я тебе такая колода, здоровых дур полно! Без тебя обойдусь!» И ушёл бы он, кабы не её болезнь. А так, куда он уйдёт, на кого её бросит?.. Вот и успокаивает жену, как может. И то сказать, сельские бабы сильно Костю жалеют. У русской бабы от жали до любви путь короткий. Случается иной раз Константин и сбивается с пути домой, завернет к одной из жалельщиц на часок-другой. Но жену носит на руках, как обещал, и в туалет, и в ванную… Своя ноша.
