Бывает, что люди сходятся, несмотря на возраст, вернее, разницу в возрасте и не такие уж частые встречи. С Ариной Михайловной у нас установились добрососедские отношения, какие завязываются только в старых домах, где квартирами дружат из поколения в поколение. Сошлись быстро, несмотря на разницу в возрасте. Очевидно, обе ощущали потребность в нормальном человеческом общении.
Дом наш был типовой блочной пятиэтажкой, густо населённой бывшими ударниками коммунистического труда Рыбного порта, что не могло не сказаться на нравах и чистоте прилегающей территории. Детишки чуть ли не с песочницы вставали на учёт в детской комнате милиции, подростков, горланящих вечерами в подъездах, периодически целыми компаниями грузили в «воронки», а более старших дружно провожали всем двором то в армию, то на очередной срок.
Остальные, отслужившие и отсидевшие, дружно пили, о чём громогласно извещали весь двор каждый вечер.
Арина Михайловна, которой по возрасту полагалось сидеть с бабками у подъезда, смотрелась белой вороной. Местные её за свою не считали: мужа-алкоголика нет, сыну передачи собирать не надо, дочка пьяных дружков в дом не водит. К тому же сериалы не смотрит. О чём с ней говорить? А когда прознали, что новая соседка имеет два диплома и свободно говорит на четырёх языках, вообще стали считать блаженной. И давно бы обчистили квартиру, но немного побаивались.
Мы не так часть пересекаемся, но когда это случается, то надолго зависаем и нам есть о чём поговорить. По взаимной договорённости мы по очереди присматриваем за квартирами друг друга в период отлучек. Обменялись ключами даже. Вот и давеча, я наведалась в гости к Арине Михайловне, уж очень долго она болела, потом была в отъезде, потом санаторий... так что мы немного потерялись. Звоню в дверь, слышу голос из кухни: Входите, Оленька, открыто, вы же знаете.
Вхожу в прихожую и сразу же на всю квартиру картавый голос заорал: «Венсеремос, камарадос! Ар-риба, Куба!». Следом, хриплая труба, безбожно фальшивя, протрубила первые такты «Марша двадцать шестого июня». Из комнаты, треща крыльями, вылетел огромный попугай. Спикировал на вешалку, уселся, целя чёрным глазом прямо на меня, зараза...
— Дружище, ты живой! — обрадовалась я
— Силенсьо, Че Гевара —
И я, на всякий случай, погрозила попугаю пальцем. Попугай поднял хохолок, да какой там хохолок: на почти голой лысине сиротливо, но гордо, торчали три пера, остальное великолепие исчезло, испарилось, истаяло в веках, годах, боях и переживаниях Попугай повертел головой, разглядывая меня то одним глазом, то другим — наверное не узнавал, или просто вспоминал. Наконец узнал и успокоился. Твёрдый, как зубило клюв и лужёная глотка делали его прямо таки сторожевым псом в квартире моей соседки.
Говорят, что в бригаду для негласного проникновения в жилище, если в доме жил пёс, полиция включала кинолога. Собака, как правило, безропотно подчиняется опытному дрессировщику. С попугаем такой номер не проходит. Особенно с Че Геварой. Его склочный от природы характер был окончательно подорван революционным воспитанием, полученным при общении с кубинскими студентами, от которых он и перенял весь свой темпераментный словарный запас.
Арина Михайловна, в своё время, преподавала русский язык иностранным студентам, в нашей мурманской высшей мореходке. А тогда было очень много студентов из Африки, а ещё больше с Кубы и Латинской Америки. Вот они и подарили своей обожаемой наставнице это чудовище, которое, к тому же, моментально переняло все испанские и не только, ругательства и весь революционный темперамент студентов. Ну а имечко своё, разумеется, попугаище привёз прямо с Кубы.
Я, честно говоря, не ожидала, что Че ещё жив, столько лет прошло, а он и тогда был уже довольно пожилым красавчиком. Говорят, что они живут по триста лет...может быть, может быть...
Че перебрал пупырчатыми лапками, устраиваясь поудобнее, прочистил горло и приготовился к выступлению. Мне пришлось сразу громко прикрикнуть знакомое : «Силенсьо!».
По опыту знаю, если вовремя не остановить, то Че на радостях выдаст знаменитую речь Фиделя Кастро « История нас оправдает». Молодой Фидель добрых два часа блистал красноречием в зале суда, где ему вешали срок за вооружённый налёт на казармы Монкада. И слушать его речь в вольном переложении попугая, в трёхсотый раз, сил у меня не было.
Попугай обиделся. Раздражённо цокнул клювом и вздыбил хохолок. Из комнаты выглянул рыжий кот, испуганно огляделся, наученный горьким опытом и опрометью бросился ко мне в ноги, спасаясь от своего врага. Бедняга настрадался от сумасшедшей птицы на все девять кошачьих жизней вперёд. Я его еле успела схватить на руки. Попугай сразу же переключил внимание на кота, затрещал перьями, вгоняя себя в раж.
— Гринго, гринго! Котр-р-р-революцион!!! — истошным голосом проорал он и сорвался в крутое пике.
Кота действительно зовут Гринго. Так презрительно называют американцев в Латинской Америке. И ему приходится каждый день отдуваться за все экономические проблемы, связанные с американцами, против далёкого острова Свободы, от чего шерсть бедолаги всегда торчала клочьями. Кот спрыгнул с моих рук и, отчаянно завывая, рванул в комнату, попугай ринулся за ним. Из комнаты тут же донёсся шум отчаянной схватки.
— эй, хватит тут мне Залив Свиней устраивать, зверьё — без особого энтузиазма попробовала вмешаться я, по привычке принимая сторону бедного котяры
— Да бог с ними, Оленька, сами успокоятся — раздался из кухни голос Арины Михайловны — Иди сюда, кофе угощу.
Арина Михайловна, сухонькая седовласая женщина, уже поставила на плиту турку.
— Эквадорский кофе . – прокомментировала она густой горьковатый запах, поплывший по кухне. Я понимающе кивнула. Экзотические сорта кофе появлялись у неё с завидной периодичностью, ученики никогда не забывали свою учительницу. Арина Михайловна до сих пор время от времени подрабатывает переводами и даёт уроки французского, португальского и испанского бестолковым студентам.
И ещё существует некая категория учеников, после занятий с которыми в шкафу появляются очень красивые банки экзотических сортов кофе. Между нами давно уже не было секретов, хотя обе делаем вид, что дозируем информацию.
Двух чаепитий оказалось достаточно, чтобы Арина Михайловна точно вычислила моё отношение к военной службе. Да и мне не составило особого труда догадаться, откуда у дамы с манерами университетского профессора навыки старого вояки и почему летающая тварь шпарит по-испански не хуже хозяйки.
В коридор вальяжной походкой вошёл попугай, волоча по полу свой длинный, не потерявший красоты, разноцветный хвост. Следом показался понурый кот.
— Ревизионистос, траиторос! — проорал Че, налегая на «эр».
Попугай на правах победителя уткнул клюв в миску, и стал жадно клевать кошачий корм, словно его не кормили неделю. Гринго зашипел от возмущения, но связываться с пернатым революционером не решился. Сел невдалеке и стал вылизывать торчащую клочками шерсть.
— Они что, так до сих пор и воюют? — спросила я у Арины Михайловны и тут же строго взглянула на Че.
Попугай, перехватив брошенный в него взгляд, задом попятился от миски. Обиженно нахохлившись, отвернул носатую морду. Гринго сразу же воспользовался ситуацией, оттеснил попугая и набросился на еду, тут, как говорится. Клювом щёлкать не следует.
Мы перешли в комнату, уселись в кресла и неспешно повели свой разговор. В коридоре тут же раздался тупой удар и следом за ним оглушительный рёв кота.
Это Че Гевара воспользовался тем, что мы отвлеклись, и вцепился в хвост Гринго, пытаясь оттащить от миски. Кот скрёб по полу когтями и шипел от боли и обиды. Метко брошенная баранка восстановила справедливость. Че разжал клюв и ошарашенно стал трясти контуженной головой, хохолок при этом никак не хотел становиться в вертикальное положение, то и дело заваливался набок. Гринго метнулся в комнату и уже оттуда послал врагу непечатную тираду на кошачьем языке.
Че Гевара сначала потыкал клювом баранку, потом уставился на меня зло блестящим глазом. Хохолок всё-таки встал в боевое положение, и попугай всем видом показал, что за оскорбление будет мстить, причём немедленно.
— Даже не думай! — предостерегла я его, показав кулак.
Попугай, вопреки сложившемуся мнению, оказался птицей умной. А может, вспомнил предыдущие короткие и жесткие расправы. Кто расклевал мою книгу? А какая это попугайская, не побоюсь этого выражения, морда, разорвала мой любимый индийский браслет из яшмы? Он сразу же напустил на себя независимый вид и вразвалочку пошёл в комнату. Длинный хвост скрылся за поворотом.
Почувствовав себя в безопасности, Че громко захлопал крыльями, захохотал басом и проорал:
— Венсер-р-р-ремос!!!
-Ага, размечтался! — оставила за собой последнее слово я.
Пора было уходить, мы собрались немного прогуляться с Ариной Михайловной. Я первая вышла в прихожую.
Гринго сразу же принялся тереться о мои ноги, снизу с тоской заглядывая в глаза. Коту явно не улыбалось оставаться один на один с революционно настроенным попугаем.
Че Гевара, устроившись на подлокотнике кресла, с садистским блеском в глазах точил клюв.
— Адиос, камарад — попрощалась с ним я, толкнув дверь.
Портить отношения не стоило, большой палец на ноге до сих пор болит, стоит только вспомнить, как метко и ужасно больно бьёт своим клювом эта попугайская зараза! Попугай заискивания ревизиониста проигнорировал, только гневно задрал хохолок. Как мог, продемонстрировал мне, что затаённая обида в ближайший час боком выйдет этому рыжему прихвостню Гринго.
