Моя сестра давно уговаривала меня с ней пойти в больницу, где она работает волонтером. Я люблю свою сестру, но вот это её желание возиться с больными, совершенно незнакомыми людьми — оно меня бесит. Ведь есть специально обученные люди, им платят за это зарплату. Причем тут я? Но её не переубедить, она что-то там говорит о душе, о долге, о милосердии.
Но вот сегодня я иду с ней. Сегодня у неё день рождения, и её единственным желанием было, чтобы я пошел с ней — никакого другого подарка она от меня не хотела принимать. К тому же, сказала она, в больнице есть один парень, который очень хочет освоить кое-какие графические программы на компьютере, а я — дизайнер. Так что от меня не будет требоваться делать ничего особенного, все то же, что я делаю обычно.
Что ж, подумал я, если парень хочет освоить Photoshop, то значит, речь уже не идет о каком-то слюнявом дебиле, так что на такое можно и подвязаться.
Когда я подошел к его палате, первое, что мне бросилось в глаза — его кроссовки. Адидас, последняя коллекция. Суперская обувь для пробежек. Я мечтал себе купить такие, но их уже не было в магазине. Так вот кому они достались. Ну и зачем они ему? Он же сидит в инвалидном кресле?
Парень сидел ко мне боком, свесив голову на грудь, и не подавал никаких признаков жизни. Может, он спит? Тогда я скажу сестре, что приду в другой раз, а сейчас смогу пойти посидеть в баре с друзьями, посмотреть матч лиги чемпионов, сегодня полуфинал, между прочим. Но тут из туалетной комнаты вышла женщина, очевидно — его мать. Увидев меня в дверях, она расцвела улыбкой:
— Вы, наверно, Сергей? Наташа скала нам, что вы придёте сегодня, мы вас очень ждём. Проходите, проходите! Это так любезно, что вы согласились дать пару уроков Коленьке, он так мечтает научиться рисовать при помощи компьютера. Коленька, посмотри, Сережа пришел!
Коленька издал невнятный мычащий звук, приподнял голову и его лицо исказилось в страшном подобии улыбки, обнажив кривые зубы. Его левая рука задергалась, а изо рта вытекла слюна. Сказать, что мне было противно — это не сказать ничего. Мне хотелось убежать сей же момент, а сестре дома устроить головомойку. Ну вот и зачем этому дебилу такие кроссовки?
Пока я стоял, парализованный, в дверях, конвульсивно прижимая к себе ноутбук, женщина уже схватила меня за руку и потащила к столу, буквально силой посадила меня на стул и подкатила Коленьку. Он же мне всю клаву слюнями зальет...
— Вы положите ноутбук перед Колей так, чтобы и вы, и он могли видеть экран. Да, вот так. А дальше Коля ты сам, да?
Парень издал снова мычание и потянулся кривыми пальцами к клавиатуре. Это какой-то бред, какие графические программы? Какое рисование? Купите ему ватман и ведро краски, пусть развлекается.
Меня кто-то толкнул в бок раз, другой. Это Коля привлекал мое внимание. Я посмотрел на экран:
— Привет. Ты все время смотришь на мои кроссовки. Нравятся?
Я брежу? Кто это написал? Коля? Как он это написал... Нет, это не тот вопрос! Он что, умеет писать?
Тоже не то... Он что, что-то соображает? Вот этот вот кривой, косой, слюнявый парень что-то понимает?
Руки невольно потянулись к клавиатуре:
— Да я... я просто тоже такие хотел, но...
Коля почему-то очень оживился, его лицо перекривилось:
— Ты можешь говорить со мной, я не глухой. *Smile*
— Ээээ... ну да, что это я...
— Ты видел девушку в соседней палате? Она красивая. *Smile*
— Нннет, я... я не успел... Я здесь впервые...
— Посмотри прямо сейчас! Ну давай же, не тушуйся! Спорю, ты никогда не видел такой красоты!
Я подошел к окну между палатами. На кровати сидела девушка и причесывалась. Она действительно была очень красива — огромные зеленые глаза, нежная бархатистая кожа и копна рыжих волнистых волос. Ее ноги были прикрыты одеялом. Но... их все равно должно было бы быть видно... Девушка увидела меня, смутилась, но помахала рукой. Я же как воришка отпрянул от окна.
— Действительно, очень красивая. Почему она здесь?
— Ее зовут Ира. Она здесь по вине какого-то пьяного идиота, который вылетел на тротуар и сбил ее и ее парня. Парень умер на месте. У них уже была назначена свадьба, а в итоге в этот день были его похороны.
— А того нашли?
— Да, через пару кварталов он врезался в столб. Итак, я смотрю ты уже немного расслабился и можешь нормально со мной говорить, так что, перейдем к тому вопросу, по которому ты пришел сюда?
Коля оказался отличным учеником, все схватывал на лету. Если не смотреть на него, а только читать, что он пишет, то никогда и не подумаешь, что он такой. Завтра я пообещал прийти к нему еще раз и показать как работать в Corel.
Я еще успел попасть в бар и посмотреть последние 10 минут матча, которые оказались решающими, так что я ничего и не пропустил.
— Ну как, отдал долг обществу, повозился с дебилами?
— Что, учил где на ноуте кнопка вкл-выкл?
— Не, они там, небось, продвинутые, он учил их лазить по порносайтам! А что им, бедолагам, еще в этой жизни осталось, только зырить, как живут нормальные люди!
Странно. Раньше я бы поржал с друзьями, поддержал бы их шутки. Но почему-то сейчас мне не смешно и даже противно. А перед глазами Ира и ее одеяло, из-под которого не высовываются ноги.
— Ну что, ты идешь? Поехали покатаемся по городу!
— Ты же пил.
— Еще как! Но раньше тебя это не смущало...
Да, раньше меня смущали другие вещи. Раньше меня смущали девушки без ног и слюнявые дебилы...
— Привет. Не ожидал тебя увидеть. Ты, вроде, уже показал мне все графические приложения.
— Да... Но... Ээээ... Извини, я... Я никогда не думал, что скажу такое... Но мне интересно с тобой, не смотря на... Вот блин... Извини.
— Не смотря на то, что я кривой, косой, и капаю слюной? *Smile* Не переживай, я в курсе, поэтому и удивлен, что ты пришел. Но я, правда, очень рад тебя видеть. Как ты мог заметить, я тут не избалован посетителями.
— Можно тебя спросить?
— Валяй.
— Что с тобой случилось? Почему ты... такой?
— Ничего. Я всегда был такой. Я таким родился. ДЦП — слышал?
— И как тебе... Как тебе живется, когда твой внутренний мир и твоя внешность такие разные?
— Да, в общем-то, нормально живется. Большинство людей реагируют на меня так же, как ты -сначала впадают в ступор, а потом, когда понимают, что я не дебил, расслабляются. Тяжело было в детстве, когда я никак не мог показать, что я все понимаю, мыслю. Некоторые не только не скрывали своего отношения, но и открыто высказывали его при мне, врачи рекомендовали сдать меня в приют, а случайные прохожие могли назвать уродом.
Мне тогда было очень жаль мою маму, она была вынуждена одна держать отпор, к тому же, она еще не знала о моих способностях. Сколько раз она плакала дома, прижимая меня к себе, повторяя, как она меня любит, что я — самый лучший для неё, не смотря ни на что, что она меня никогда не бросит, что бы ей не говорили. Внутри меня все разрывалось, и тогда мысль найти способ общаться стала моей идеей фикс. В первую очередь, чтобы сказать маме, как я ее люблю и как я ей благодарен за все, что она пережила и сделала для меня.
— Скажи, а если б была такая возможность, ты бы хотел быть как все?
— Этот вопрос я задавал себе тысячи раз. И чем старше я становлюсь, тем больше я склоняюсь к ответу «Нет». Нет, я счастлив быть собой. Потому что я — это не только и не столько мое тело. И меня, такого, как я есть, многие любят и ценят. Я не готов променять эту любовь на возможность сносить до дыр свои кроссовки. Кстати о кроссовках. Ты, помниться, говорил, что хотел такие же, но... Что но?
— Забудь! Это глупость! Скажи лучше, почему ты сегодня такой бледный. Ты себя хорошо чувствуешь?
— Ира, добрый день! Извините за беспокойство, но где Коля, из соседней палаты?
— Здравствуйте. Вас давно не было. А он о вас часто вспоминал.
— Я уезжал в командировку, по работе. Так вы не знаете, где он? Его уже выписали?
— Можно сказать и так... Он заболел в тот день, когда вы были тут последний раз. К вечеру поднялась температура, а на утро его перевели в реанимацию. Пневмония. Он вам тут оставил коробку, он верил, что вы еще придете.
Я открываю коробку. Кроссовки? Он что, идиот? Блин, что я говорю! И все же, зачем мне его кроссовки? Ага, вот записка:
«Привет, Серега! Если ты это читаешь, значит, ты получил от Ирины коробку. Кстати, все же рекомендую тебе решиться и заговорить с ней. Она не только красивая, она еще и очень умная и добрая. Я тут провёл разведку в твое отсутствие. Я же вижу, что она тебе приглянулась, я даже уверен, что ты скорее всего ходил не ко мне все это время, а чтобы посмотреть на нее.
В коробке, как ты мог заметить, мои кроссовки. Они совсем новые, мама купила мне их перед больницей, ну и как ты понимаешь, я их, считай, совсем не носил. Это для тебя, ведь ты хотел такие, а их купили мне. А зачем такие классные кроссовки такому парню как я? Мне скорее подойдут белые тапочки. И если ты читаешь это письмо — значит они уже на мне».
— Что за бред? Какие белые тапочки? Где Коля?! Ира, скажите, где Коля?!
— Коля умер два дня назад...
Некоторые считают, что люди лишенные определённых физических возможностей, не обладающие стандартной внешностью, лишены так же и чувств, желаний, возможности мыслить, понимать, а главное — что они глубоко несчастны и индифферентны к жизни. Так думал и я. До того, как познакомился с Колей. Теперь же, встречая человека в инвалидной коляске, тело которого скрутил паралич, я всегда заглядываю ему в глаза. И там я его вижу. Он там, он живет внутри себя, в некотором роде, пленник своего несовершенного тела, но там есть жизнь, богатая, интересная, красивая, неведомая нам, живущим во вне.
Мы подружились с Ириной. Оказалось, что мы живем совсем рядом. Теперь мы с ней гуляем вместе вечерами. И я каждый раз надеваю те самые кроссовки.
Коля, если ты меня видишь — мне кажется, что я влюблен...
