Довелось мне в начале восьмидесятых поработать инструктором по туризму на одной из многочисленных волжских турбаз. Кстати, почему они назывались турбазами, а не домами отдыха или санаториями, для меня загадка до сих пор. Континент там очень был далек от этих «одногорбых верблюдов», которые «днем и ночью от Карпат и до Курил…» Обычные отдыхающие.
Жили мы в стандартном щитовом домике, громко именуемом коттеджем, коих на территории турбазы стояло несколько десятков. Разбросаны они были в беспорядке среди живописного леса. Жили втроем. Я, еще один инструктор, Антон, и Леха. Спасатель. Время, свободное от организации досуга отдыхающих, каждый проводил в зависимости от собственных пристрастий. Но сводилось все в основном к двум интересам: выпить и пофлиртовать с отдыхающими. Антон имел постоянную пассию. Лену, официантку из столовой. Но главной его страстью все-таки была не она.
Если где-то брезжила хоть какая-то перспектива халявной выпивки, женщины отодвигались для него на второй план. Леха, наоборот, использовал любую возможность закрутить романчик. Отдавался этому полностью и всей душой. Являясь беспросветным романтиком, в каждую свою очередную пассию влюблялся по уши, чуть ли не до предложения жениться. Плевать, что длилось это от одного до пяти дней. Главное же — отношение? Из-за чего терпел постоянные насмешки со стороны Антона. Я же, будучи малолетним сопляком, набирался опыта у старших. Кидаясь поочередно то в одну, то в другую крайность. То беспробудно квасил с Антоном. То таскался вместе с Лехой за каждой юбкой.
Проблемы, куда вести девушку, когда знакомство достигало нужных высот, у нас не возникало. К себе, естественно. Чтоб не случалось накладок, у нас было заведено правило. Если кто-то приводил в номер даму, в окне рядом с входной дверью вывешивалось полотенце. Как сигнал остальным, что тут сегодня занято и идите ночевать куда угодно. Никаких особых проблем это не вызывало. Теплой летней ночью на турбазе хорошему человеку найти уютный уголок не представляло труда.
История, о которой пойдет речь, началась обычным поздним июльским вечером. В полумраке турбазовской дискотеки Леха познакомился с очередной своей страстью на всю жизнь. В основном на ощупь и по запаху. Потому что неверное освещение танцплощадки не позволяло рассмотреть подробности. Но Леха верил своей интуиции. Справедливо полагая, что страшнее его последнего увлечения быть уже ничего не может. Будучи ужасно сентиментальным, за время работы на турбазе Леха тем не менее четко усвоил одно: время здесь течет совсем особенно.
Двадцать дней для приехавшего на отдых пролетают как один. И все эти «туристы», независимо от предыдущего опыта, «и жить торопятся, и чувствовать спешат» Поэтому лирические отступления и процедура ухаживания не должна растягиваться более чем на несколько часов. Иначе твое место достанется другому. Поэтому, когда дискотека закончилась, Леха уже вел свою находку к нашему домику. Выпить чашечку чая. Ну, или показать девушке свою коллекцию наград за спасение на водах.
В этот злополучный день, часа в три, мы с Антоном вернулись из трехдневного водного похода, куда водили группу «туристов». По прибытию на турбазу Антон с компанией новообращенных водников принялись это событие яростно отмечать. Я тоже принял участие. Но в разумных пределах. Кому-то ведь нужно еще было тащить Антона по окончании пирушки. Пьянка закончилась под вечер, аккурат когда с танцплощадки донеслись первые звуки музыки.
Дотащив Антона до нашего домика, я сбросил с его кровати матрас на пол возле стены. Во-первых, Антон по пьяни имел привычку падать с кровати. Во-вторых, на полу было не так душно. Пристроил в изголовье извлеченный из холодильника бидон с пивом. Все. Душа моя была спокойна за коллегу, я закрыл номер на ключ и пошел искать приключений в злачных местах турбазы.
Вернувшись часа через три, с удивлением обнаружил висящее возле двери белое полотенце. Сигнал. Может, Ленка пришла к Антону, подумал я. И, пожав плечами, отправился коротать ночь к Сане-бармену. Бар на турбазе работал до последнего посетителя, а потом можно было спокойно отоспаться на мягких кожаных диванах. Что я и сделал. Наутро, вернувшись в номер, застал своих приятелей в растрепанных чувствах и узнал от них о событиях прошлой ночи. Когда Леха привел свою спутницу в коттедж, отпер дверь и хотел зажечь свет, та жарко зашептала ему в ухо: — «Может не будем свет зажигать? Я стесняюсь!». Забыла, видимо, что пришла всего лишь взглянуть на комплект геройских Лехиных награды. Леха не возражал. Внутри было хоть глаз коли.
Леха вывесил дежурное полотенце, чтоб никто не нарушил их идиллию, и провернул ключ в замке, оставив его в том положении, когда снаружи открыть нельзя. В качестве дополнительной страховки. О лежащем в углу у стены Антоне никто не подозревал. Повозившись немного в темноте, парочка оказалась в Лехиной постели. И вот, когда пик страсти был уже далеко позади и Леха ворковал расслабленной подружке о своем обретенном счастье и любви до гроба, откуда-то снизу, из угла, раздался металлический звук крышки о бидон и хриплый голос Антона надтреснуто произнес:
«НУ ЧТО, ГОЛУБИ СИЗОКРЫЛЫЕ! ПИВО ТЕПЛОЕ БУДЕТЕ?»
Оказалось, что Антон давно не спит и с любопытством наблюдает происходящее. Предугадать реакцию девушки не мог никто. Она громко вскрикнула «Ой!», вскочила с кровати, и как была, в чем мать родила, выскочила за дверь. Успев прихватить в качестве одежды только висящее у двери дежурное полотенце.
Всю оставшуюся ночь, до рассвета, вдрызг разругавшись с Антоном, Леха лазил по турбазе в поисках сбежавшего счастья. Вспугивая из кустов многочисленные парочки. Дважды чуть не был бит разгоряченными кавалерами. Восемь раз был обозван маньяком. Вернулся, естественно, ни с чем. Извинился перед Антоном. Тот сказал: «Ага! Хорошо что меня не угораздило предложить вам пива в разгар страсти. Вишь, у нее реакция какая. Пришлось бы скорую вызывать».
Сели мы втроем и стали чесать репы, как помочь Лехиному горю и обрести потерянную любовь. Антон успокаивал. — Да ладно, встретишь ты ее. В столовую-то она ходит? Ну, покараулишь денек. — Как? Как? — заламывал руки Леха. — Я ж ее в лицо не знаю! — Имя? Где живет? Из какой группы? Возраст? — Не знаю! Мы на танцплощадке познакомились! Лет восемнадцать. Стройная! — Нормально! Ну хоть какие-то приметы? — Она! … Она такая! … — Все понятно. «Тонкая, возвышенная, романтичная». Это мы поняли. У тебя разве другие когда были? Ладно. Будем исходить из материальных соображений. Глянь-ка, что там за шмотки от нее остались.
Леха вытащил из кучки вещей джинсы, развернул их и прочел название. — Джинсы Рифле. — Райфл, деревня! — поправил его более практичный Антон. — ФирмА. Практически новые. Семи лет не ношеные. Сто пятьдесят рубликов на толкучке у барыг. Маечка опять же «маде ин не наша» Ветровка… Купальник… Ну, в этом я не понимаю. Короче, за такими шмотками она сама притащится. Ну не дура же она все это оставлять? — Какой же ты… — споткнулся Леха. Слово «меркантильный» он не знал. Тогда оно было еще не в моде. — Куда? Куда она притащится? Мы ж сюда в темноте шли. Сто домиков, и все одинаковые! — Ты что, ей не представился? Жельтмен хренов. Затащил девку в постель… Ни ее имени… Ни своего… И он меня после этого развратником называет!
В конце концов у нас родилась идея написать объявление и повесить в столовой при входе. На самом видном месте. «Девушку, оставившую личные вещи, просим зайти в номер инструкторов. Домик такой-то» Кому надо, решили — тот поймет. Сказано — сделано. Сидим после обеда. Ждем результатов. Леха изнервничался весь. В предвкушении встречи. «Она не придет! Она не придет!» — заладил. «Ну, — говорит Антон — тогда я ее штаны Ленке подарю». «Нет». «Тогда тебя на них удавлю! — злится Антон — Пиздострадалец! Сиди и молчи!» Когда мы уже отчаялись, где-то через час, как гром среди ясного неба, раздался стук в дверь. Совсем не робкий, надо сказать. «Войдите!» крикнул Антон, поскольку Леха лишился дара речи. И в комнату вошла… Вплыла… Как бы поделикатнее описать? Протиснулась боком. Дама. Лет под пятьдесят. Размеров? Ну… Вот, чтоб вам было понятнее.
Представьте себе Валерию Новодворскую в синеньких шортиках и маечке-сеточке в мелкий цветочек. Представили? Вот! Со словами «Молодые люди! Это вы писали объявление? » и вошло это чудо. Леха сидел на кровати и только поэтому не упал. Но челюсть у него отвисла и глаза полезли из орбит. Антон впился зубами в край пивной кружки, что бы не захохотать в голос. Из глаз его брызнули слезы. Но он быстро взял себя в руки и деликатно спросил: — Простите! А это точно — ваши вещи? На что дама развернула целлофановый пакет и извлекла на свет наше полотенце. «Ваше? » Мы согласованно закивали. Потом проговорила весь список оставленных вещей с размерами и торговыми марками. — Вопросов нет! — сказал Антон и указал ей на тумбочку, где лежала одежда.
В полной тишине, при абсолютном молчании дама собрала в пакет вещи и положила на их место наше полотенце. Мы с Антоном, красные от напряжения, чтоб не заржать, смотрели то на Леху, то на эту диву, и ждали, что же он предпримет? «Молодая, значит? » — читалось в наших глазах. «Стройная, лет восемнадцати? » Но Леха был в полной прострации. Дама произнесла «До свидания! » и направилась к двери. И в тот момент, когда дверь за ней уже закрывалась, из меня вырвалось таки предательское сдавленное «хи-хи». Дверь снова приоткрылась. Дама полуобернулась. Обвела нас высокомерным взглядом. Остановила его почему-то на мне. И голосом Фаины Раневской произнесла:
— Я, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЭК, НЕ «ХИ-ХИ»! Я МАМА ЭТОГО «ХИ-ХИ»!
