Папа Ёж указал на жестяной треугольник с оленем.
– Не бойтесь. – сказал он семье. – По дороге передвигаются только олени, но их здесь давно вымерли. За мной! Мы в полной безопас…
В следующее мгновенье, грузовик отправил этого оленя, маму и бабушку в лучший мир, где нет нужды сворачиваться клубком четыреста двадцать раз на дню. Уцелел один Ёжик, но ребенок впал в кататонический ступор. Если бы не Сидоровы, возвращавшиеся из леса с грибами, кроху ждала бы участь расплющенных родственников.
– Мы его вырастим и выпустим. – сказала мама, подбирая горемыку. Митя захлопал в ладоши «Ёж полка! Ёж полка!». Он как раз дочитывал «Сын полка».
– Скорее проклятье подразделения. – проскрежетал папа.
А мама заботливо наколола на Ежа все четыре сыроежки (сегодня Сидоровым сопутствовала беспрецедентная удача) и спросила: – Так аутентичней, не правда ли?
В таком лубочном виде Ёж безропотно въехал в город.
Сперва Ёж отзывался на любые клички, включая «чтобтысдох!», потому что если зовут, значит будет вкусно кушать. Шли дни, Ёж рос, поправлялся и отзывался все неохотней, и даже стал чураться добрейших Сидоровых.
– Какой-то Ёж у Сидоровых грустный стал. – вздохнула мама. – Как выключившийся троллейбус. Наверное, его зовет природа. Уу! Уу! Чух-чух, фюить! – очень наглядно изобразила она, как природа зовет найденыша в свое лоно.
– Ах, вчера укусил меня, позавчера папу, третьего дня цапнул тетю Веру, так ей и надо, а завтра Митю? Гонялся за тараканом, фу! Дикий зверь. – резюмировала мама недобрые изменения в раздобревшем Еже.
– Гавно пора вернуть в природу. – заключил папа, а на удивленный взгляд сынишки ответил: – Каждый думает в меру своей испорченности, Митя. Я сказал – давно.
– Валяйте, вертайте, пока я всех не перекусал. – обрадовался Ёж. Его и вправду все настойчивей звала воля. Позавчера он смотрел «В мире животных». Показывали про орлов. У Ежа холодели иголки и сердце замирало от виражей и кульбитов гордой вольной птицы. «Ша! Я свободный кент и должен обитать в лесу!» – билось в мозгу.
– Послезавтра едем на шашлыки, и выпускаем срань на волю. – сказал папа.
Ёж не стал ждать, а прибежал и со всей дури укусил Митю за босую ногу сегодня.
– Ай! Сука грязная блядь! – от неожиданности воскликнул второклассник и получил еще и от папы. Было решено ехать на шашлыки завтра же, – Ёж распоясывался на глазах. Митя плакал, Ёж ликовал из-под тахты.
На подступах к лесу, мама потрепала мрачного сына по головке и высказалась в духе хиппи и шарлатанов:
– Малыш, чтобы ёж отпустил тебя, отпусти ежа. Ферштейн?
– Яволь, маман. – сказал Митя, хотя нихуя не понял, но подумал «Пусть уёбывает, свинюга клятая!». Прокушенный мизинец здорово побаливал, ныл «обработанный» ремнем ребячий зад.
Папа опустил клетку в траву, отворил дверцу и произнес короткую напутственную речь.
– Пиздуй. – сказал он, и все пошли жарить шашлык, предоставив Ежа самому себе.
Он потянул мокрым рыльцем пряный лесной кислород и со словами: – Пампасы. О, родимые пампасы! – покинул «золотую» клетку.
– Гудбай, Сидоровы! Заведите черепаху, а ёж сокол вольный, мужчина фартовый. – без тени сожаления бросил он Сидоровым и поспешил в чащу «Лай ла, ла-ла-ла….»
Вскоре аромат шашлыка и возгласы Сидоровых стали не слышны.
– Сейчас познакомлюсь с орлами! Чё как порасспрошу, да и сам... – думал очень довольный Ёж.
И хотя в жопу и подмышки впилась дюжина клещей, кто-то кусал за пятки, он не унывал, а напропалую восхищался флорой.
– Вот ты какая, дикая природушка! Вот ты какая, среда моего обитаньюшка, матушка! – талдычил он, огибая прокладки и бутылки.
Из земли посунулся жирный червь. «Земляные черви излюбленное лакомство ежей средней полосы» – припомнил Ёж слова Николая Дроздова. Корифей врать не станет.
– Тьху! Какая гадость. Буэ! Молока мне, кто-нибудь!! Кстати, где я буду брать молоко? – озадачился ёж и заел червя какой-то травой.
– Тьху! Да вы что, сговорились блядь?!..
Чертыхаясь и плюясь, Ёж двинулся дальше.
– О, проклятые джунгли Вьетконга, эм шестнадцать мне в чемодан. Да когда ж грёбаная трава закончится-то? Не видно же ничего… – бурчал Ёж и беспрестанно остервенело чесался. Несомненно, клещи только и ждали его возвращения в естественную среду.
– Нахуй! Даже пробовать не стану! – заочно ответил Ёж Николаю Дроздову, когда наткнулся на ужа.
Но хавать хотелось все ощутимей, и в довершение закрапал холодный дождик.
– Ещё новости хуёвости!.. – присвистнул Ёж. Он впервые открыл для себя дождь. Открытие было не из приятных.
Вечерело. Костер затушен по пионерской системе, вещи собраны, осталось погрузить клетку.
– Пиздец, или протрите мне глаза бензином! А лучше закройте… – совершено упавшим голосом сказал отец.
Но глаза не обманывали. В клетке сидел их Ёж и еще один приблудный пиздюк.
– Действительно децпиз… – дипломатично согласилась мама.
– Как прикажите это понимать?.. – еще дипломатичней выразился Митя, потирая ноющий зад.
– Что-то мне подсказывает, что это баба. – усмехнулась мама. А она редко ошибалась.
– Что он с бабой делать-то будет? Он же ничего не знает, не умеет. – ответил папа.
– Я ему виагры в молочко подсыплю, научится... – сказала находчивая мама, и покраснела.
Папа с нескрываемым удивлением вылупился на супругу, а Митя положил в клетку кусок шашлыка.
– Ешь, это шашлык, крошка. – авторитетно сказал Ёж ежихе. – А дома я угощу тебя булкой раскисшей в сливках. А какая у меня мягкая постелька, детка… Ну, чего вылупились, Сидоровы? Она будет жить у нас. Поехали домой. Живей, вечереет уже, да и холодно.
