Михаил Иванович работал сантехником и жил на втором этаже старого пятиэтажного дома. Когда-то у него была просторная трёшка, но после развода он переехал в эту однокомнатную, поделив родительскую квартиру на две в соседних районах. Жене с дочкой досталась квартира чуть побольше, но их же двое. Он не жалел ни о чём. В конце концов, сам виноват, не просыхал неделями.
Сотни раз Иваныч клялся жене, что больше ни капли в рот не возьмёт, что завяжет, но в самый ответственный момент срывался, и всё начиналось сначала. Она пыталась с ним говорить, ругалась, когда дочка была в садике, а потом устала проигрывать в борьбе с зелёным змием и подала на развод. К дочке подходить в таком виде запретила, а трезвым Михаила, с тех пор, никто и не видел.
Вот уже больше года пил Иваныч один, закрыв двери на все замки, и спрятав ключ. Боялся, что откроет кому-нибудь спьяну, а тот ограбит его, пока он спит, хотя, богатства особого и не нажил, так как практически всё, что получал, спускал в виноводочном магазине, а, потом, жил на деньги от подработок.
Каждое утро, Михаил Иванович просыпался едва живой, и шёл умываться, удивлённо разглядывая, мокрое от воды лицо, глядя в старенькое зеркало. Там отражался мужчина лет сорока пяти, а иногда и старше, хотя самому ему и тридцати пяти ещё не было, плохо выбритый, с начинающими седеть, редкими серыми волосами, обычно всклокоченными по утрам.
На работу всегда являлся вовремя, слегка помятый и с запашком. За это выслушивал нотации от начальства, но работу свою делал добросовестно и денег с людей не ломил, поэтому и не выгоняли, да и жильцы домов, на его участке , не сильно возмущались.
В этот раз была пятница, он пришёл из магазина с парой бутылок водки, чтобы закрыться на все выходные. Это, если повезёт и ни у кого трубы не прорвёт.
Обычно ему хватало, так как пьянел он быстро. С вечера напившись, упал и отключился.
На следующее утро, он проснулся от того, что кто-то шуршал у него в комнате, а поскольку двери закрыты, шуршать никто не мог. Иваныч с трудом разлепил глаза и, окинув мутным взором всё вокруг, тут же протрезвел. На столе сидела огромная крыса. Михаил протёр глаза, думая, что ему померещилось и такое бывало, но животное не исчезло, только из большой отвратительной крысы превратилось в бурундука самых обычных размеров.
Бурундук спокойно набивал себе за щёки остатки купленных им вчера, но так и не съеденных семечек. Изо рта мужчины вырвалось одно только слово, которое он мог вспомнить в эту минуту, да и то не совсем литературное. Зверушка, услышав его восклицание, замерла, а потом рванула к приоткрытому окну. Но тут удача повернулась к бурундуку хвостом, потянуло ветерком с кухни и не смотря на то, что Иваныч кричал животному, всеми бранными словами, чтобы тот остановился, оно врезалось с размаху в, захлопнувшеюся от сквозняка об его лоб, форточку.
Зверёк обмяк и упал на подоконник.
Михаил подскочил к окну. Крохотное полосатое тельце ещё дышало, но глаза были закрыты. Мужчина взял его на руки и размазывая по своим щёкам полупьяные слёзы, начал причитать, как баба на похоронах: «Что ж ты, мелкий, наделал? Я ж тебя русским матерным языком просил, не беги к окну. Вот, сдохнешь теперь, а мне что делать прикажешь. У меня ведь кроме тебя и нет никого. Да я пить брошу, только не помирай. Ты ж маленький такой, пожить-то совсем не успел. Хотел семечек покушать, а тут…Ей богу, только выживи, я пить брошу, не вру».
Впервые в жизни, он клялся не жене и начальству, он клялся, себе.
Бурундук часто задышал, приоткрыл глаза и попытался спрыгнуть с рук, но громко запищав, упал на них снова.
Через десять минут, Михаил, впервые за год, изменил своим привычкам и открыл входную дверь в выходной день. В ветеринарной клинике, в которую он пришёл, никого кроме доктора не было. Суббота , полдевятого утра, так что в очереди стоять не пришлось. Врач был удивлён такому первому посетителю, видом, напоминающим бомжа, да ещё и с характерным запашком.
— Вы к нам?
— Да. Тут вот, — он поставил на стол небольшую деревянную коробочку, из которой дома вытряхнул разные болтики.
В ней, на не очень свежем кухонном полотенце свёрнутом вчетверо, лежал маленький бурундук.
— Где вы в городе взяли такое чудо, — потянулся к животному доктор, но тут же осёкся. – А деньги у вас есть, у нас услуги платные, — спросил он.
— Есть, не беспокойтесь, этого хватит? — он вытащил из кармана мятые купюры.
— Да, должно хватить, — улыбнулся врач и приступил к осмотру.
— Вы посидите пока в коридоре, я выйду, потом, как посмотрю, что с ним, и всё вам расскажу. А то знаете, запах от вас не очень, только не обижайтесь, пожалуйста.
— Да нет, что вы. Нормально всё. Только спасите Шустрика, — на ходу придумал имя бурундуку Иваныч и ещё раз посмотрев на ветеринара взглядом кота из Шрека, вышел в коридор. Сев на стул, он хотел закурить, даже зажёг спичку, но посмотрев по сторонам, погасил и положив сигарету за ухо, стал ждать, разглядывая плакаты с собаками и кошками, развешенные на стенах.
Через полчаса доктор вышел и сообщил, что животное жить будет. Только лапа у него сломана, поэтому он поставил Шустрику укол и наложил шину, так что до обеда, как минимум, тот будет спать. Рассказал, какие лекарства давать, чем кормить, пока не поправится и взяв за работу денег, отправил их домой, сказав напоследок, что не плохо бы поколоть уколы, чтобы зверёк быстрее смог бегать.
Иваныч это воспринял как приказ и обещал, что будет приходить ежедневно.
— Только вы помойтесь и причешитесь, пожалуйста, а то я тут не один работаю. А девушки наши могут отказать, они создания нежные, сами понимаете, испугаться могут, — попросил врач.
— Конечно, всё сделаю. Завтра я к вам, как штык, — заверил его посетитель.
На работе все были удивлены, когда в понедельник Михаил Иванович явился совершенно трезвым, да к тому же аккуратно постриженным, явно в парикмахерской. Запаха от него не наблюдалось и в последующие дни. В обед и сразу после работы, Иваныч бежал домой, где в новой просторной клетке, лежал Шустрик.
В первые дни было сложно, Шустрик не хотел признавать своего спасителя, но потом природное любопытство и молодой возраст зверька взяли своё и он даже разговаривал с Михаилом на бурундучьем языке, слегка напоминающем стрекотание сороки.
Вскоре все увидели, что произошло чудо. Мужчина, который не мог бросить пить несколько лет, стал обходить в магазинах отделы со спиртными напитками. А потом и вовсе стал куда-то ходить с цветами и мягкими игрушками. Старушки у подъезда перешептывались, что кралю он себе нашёл, пить из-за неё бросил, до тех пор, пока не увидели его, входящим в подъезд с маленькой девочкой и её мамой.
Шустрика выпустили в лес весной. Ездили туда всей семьёй на новеньком Жигулёнке.
Автор: Лана Лэнц
