Многострадальная наша страна стонет еще миллионами лишившихся покоя граждан. Течет боль ее слезами инвалидов и бомжей, сирот и доживающих свой век в нищите и забвении стариков. Сколько лет сегодня этой истории, уже и не помню. Работал я врачем в одном диспансере, всякое видел, но этот случай время не стерло из памяти моей.
Поступил к нам в отделение бомж. Машина ли его стукнула или попал он под руку лихого человека, так и осталось неведомым. Одно ясно: человек с сильнейшим сотрясением мозга и ретроградной амнезией. Документов при нем не обнаружено, родственников либо лиц разыскивающих его нет. Ничего необычного, типичный случай. Пациент под наблюдением, терапия адекватна заболеванию.
Пытаемся установить личность через милицию. Время идет. Должны бы быть улучшения и результаты поисков, но история повисла без развития событий. Месяц, другой, третий...
Память не возращается. Специалисты тщетно бьются над выяснением личности потерпевшего.
Полгода его пребывания в стационаре дали кроху информации от дважды видевшего моего пациента. Оказалось, что сей безымянный гастрабайтер, подрабатывал дворником и то разово, где преткнется. Должна бы вернуться память, но выздоровления не наблюдается. Начинаю переживать. Вечно держать, невесть откуда взявшегося бомжа, мы не можем.
Нужно оформлять документы. Но как!?! Время идет, в истории болезни уже сделана запись о стационарной амнезии. Прошел год и три месяца. С горем пополам выяснили кто такой, откуда взялся. За это время все отделение прониклось сочувствием к добродушному пожилому человеку из Украины. И вот документы оформлены, предстоит вывоз и передача больного с рук на руки коллегам из его родного города.
Что-то зацепило меня в судьбе этого горемыки. Одинокий, с женой давно разведен, есть сын, а он, теперь уже, в чужой ему стране вынужден работать за кусок хлеба с солью, перебиваться случайными заработками, голодать, бомжевать. Не пьянчуга, невесть кем лишенный последнего — памяти. За что?! Про что старику напоследок такое?!
Неожиданно для самого себя, глядя на небо, изрек: Господи, я даже молиться толком не умею; давай договоримся, я буду верить изо всех моих сил в его исцеление, а Ты вернешь ему память! Я знаю, что Ты можешь все. Что тебе стоит пожалеть этого старика!? Долго ли ему жить осталось!?
Весной ему предстоял путь на поезде, в сопровождении медсестры.
Поехали... Медсестричка — женщина с художественным вкусом любовалась видами из окна вагона. На одной из коротких станций, через несовсем чистое стекло попыталась сфотографировать цветущие яблони и очень огорчилась, когда увидела смазанный снимок. Пациент ее успокоил: «Не переживайте, доедем до станции S, там целых двадцать минут в вашем распоряжении будет и шикарно-цветущие сады.»
Она тогда растерялась и подумала, что это сущий вздор, и ей наверно уже никогда не получится полюбоваться настоящей весной. Каково же было удивление, когда объявили остановку на той самой станции, о которой некоторое время назад шла речь.
Фотографии вышли профессиональные. Весеннее солнце в белой, как морская пена, кроне. Ракурсы самые неожиданные. Можно сказать, мечта сбылась! И тут ее осенило: память, к нему вернулась память.
— А откуда Вы, Митрофаныч, знаете эту дорогу?
— Да как же мне ее не знать!? Я, ведь, почитай уже десяток лет так туда-сюда езжу!
— А город ваш как называется?
— L
— А детей как зовут?
— Один у меня! Сын, про других ни сном, ни духом не знаю. Вместе живем. Я на год уезжаю, чтоб ему не мешать, а как заработаю малеха, домой мчусть. Скучаю. Он — вся моя радость.
Так, неторопливо, рассказал Митрофаныч всю свою историю. Когда на родной станции высадились, он в торопях попрощался: «Нельзя мне в больницу. Здоровый я, так вашим и скажите! Мне к сыну надо. Один он у меня остался» — и сбежал.
Немногим позже карета скорой помощи остановилась у вокзала, может быть, впервые не принявшая пациента с великой человеческой радостью.
Автор: Вышемирская Ольга
