Работал у нас в школе один человек. Дядя Паша. Он был охранником или сторожем, кому как удобнее.
Когда я пришел в первый класс, дядя Паша, улыбаясь, проверил пакет с моей сменной обувью и пожелал мне удачи. На выпускном он пожал мне руку и, прослезившись, также пожелал удачи. Дядя Паша знал всех детей, которые переступали порог школы в первый день, и уходили, не оглядываясь, после получения аттестата. Он знал всех и к каждому ребенку был добр, несмотря на то, что мало кто был добр с ним.
Каждое утро, включая субботу и воскресенье, дядя Паша стоял возле входных дверей в ожидании учеников, учителей и обслуживающего персонала. Он приходил раньше всех и уходил позже всех, а порой и вовсе оставался с ночевкой в здании школы. С этим не было проблем потому, что дядя Паша был хорошим знакомым нашего директора, Петра Алексеевича Моисеева.
Когда-то они служили вместе, да после армии их дороги разошлись, как это часто бывает. Петр Алексеевич поступил в педагогический университет, а дядя Паша остался служить Родине. Никто не знает почему, а директор не любил об этом распространяться, но дядя Паша однажды пришел к старому другу и тот, на удивление, принял его на должность охранника и ночного сторожа. Молча и без лишних проволочек. Об этом частенько любила судачить секретарша Петра Алексеевича, которой было скучно целыми днями перебирать бумажки.
С того момента дядя Паша и приступил к обязанностям, всегда вежливо и неизменно добро относящийся и к детям, и к их родителям, и к своим коллегам.
Когда я учился во втором классе, мы с ребятами любили доводить дядю Пашу на переменах. То по спине похлопаем, когда он сидит возле входной двери на потрепанном стуле. То, улюлюкая и говоря ему обидные слова, провоцируем, чтобы он погонялся за нами. Но дядя Паша всегда с улыбкой относился к нашим шалостям и ни одному ученику за все время моей учебы он не сделал больно, не обругал его и не донес на поведение директору.
Лишь подкараулит самого ретивого бузотера, схватит его на руки и грозно посмотрит прямо в глаза. Потом аккуратно опустит на землю и покачает пальцем перед носом, обстоятельно рассказывая о правилах поведения в школе, которые он, несомненно, знал наизусть. А сам хулиган радостно улыбался в тот момент, когда дядя Паша брал его на руки.
Жмурился и смеялся, будто его щекотали. Смеялся и дядя Паша. А потом грустно вздыхал, когда раздавался звонок, и медленно шел к своему стулу, на котором сидел до окончания урока.
В восьмом классе, когда кровь детей бурлит от эмоций, а весна кружит голову, мне частенько доводилось драться с одноклассниками за внимание нашей королевы. Аллочки Еременко. Она была красивой девочкой. Любой парень с радостью бы дружил с ней и тайно грезил о свиданиях и поцелуе. Вот и приходилось сбрасывать ранец на улице и с кулаками встречать тех, кто хотел того же самого, что и ты.
Дядя Паша внимательно наблюдал за нами в эти моменты. Стоило лишь возникнуть подозрению на драку, как он был тут как тут. Даже на улице, за углом школы, дядя Паша всегда находил нас и с трудом разнимал дерущихся, которые в гневе и отчаянии колошматили охранника по лицу. Но даже тогда он оставался предельно вежливым и добрым человеком.
Лишь поднимет восьмиклассника в воздух, посмотрит тому в глаза и ребенок моментально успокаивается. Дядя Паша не обращал внимания на разбитый нос, поломанный еще в прошлом, на ссадины и синяки, оставленные быстрыми кулаками детей. Мы были для него куда важнее, хоть и сами этого не понимали. А он поцокает языком, вытащит чистый платочек из кармана, протянет его наиболее пострадавшему и уйдет в школу, читать книгу, сидя на потрепанном стуле.
Книги, которые он читал, всегда были предметом насмешек от множества учеников. Объяснение было простым. Дядя Паша безумно любил сказки. Обычные сказки, которых полным-полно в любой школьной библиотеке. Затаив дыхание, дядя Паша читал о приключениях Ивана-царевича и Серого волка, переживал за Царевну-Несмеяну, и смеялся, когда следил за Братцем Кроликом и Братцем Лисом из сказок Дядюшки Римуса. Были у него и любимые сборники сказок, которые он перечитывал несколько раз в год.
Мы откровенно недоумевали, чем же так интересны сказки такому взрослому мужчине, как дядя Паша, смеялись над ним, заглянув одним глазком в книгу, где всегда лежал шуршащий фантик от старой конфеты, который дядя Паша использовал в качестве закладки. Но охранник не злился и не ругался. Лишь улыбался по-доброму, радуясь нашим улыбкам.
Став чуть старше, я набрался смелости и спросил у него, почему он читает сказки. Взрослый мужчина должен читать детективы про Шерлока Холмса или газеты, как сменщик дяди Паши, дядя Валера, суровый человек, в котором не было и грамма доброты его коллеги. Тогда дядя Паша улыбался и разводил руками. Иногда добавлял, что просто любит сказки.
На мой выпускной, который было принято праздновать в одном из ресторанов города, дядю Пашу избили пьяные ребята, которые еще вчера были школьниками. Им не понравилось, что пожилой мужчина читает нотации о вреде курения и алкоголя.
В тот вечер дядя Паша, как обычно, делал свою работу. Следил за порядком и разнимал драки, которые вспыхивали с завидной регулярностью. Он сидел возле входной двери с небольшой тарелочкой, на которой лежал кусок праздничного торта. Дядя Паша бережно брал ложкой кусочек и, положив его в рот, с наслаждением разжевывал, иногда прерываясь на то, чтобы сделать глоток остывшего чая, стоящего рядом с ним. Его звал директор за учительский стол, учителя просили его присесть рядом с ними, но дядя Паша всегда вежливо отказывался и говорил, что он на службе и следит за детьми, которые даже после выпуска остаются детьми.
Он вышел на улицу только один раз, чтобы просто подышать свежим воздухом и насладиться тишиной потому как в зале ресторана гремела музыка, и слышался возбужденный гомон разгоряченных алкоголем выпускников.
Дядя Паша присел на лавочку напротив ресторана и открыл свою любимую книжку волшебных сказок, чтобы прочитать пару историй перед тем, как вернуться обратно на службу.
Тут его заметили те, кому он по доброте душевной рассказал о вреде алкоголя и сигарет. Озлобленные ребята сбили мужчину с ног и, избив его, вернулись обратно в ресторан, праздновать первый день своей взрослой жизни. Дядя Паша и тогда промолчал, когда мы нашли его на улице, лежащим рядом с лавкой и разорванной книгой сказок. Он только улыбался директору и говорил о каких-то неизвестных хулиганах, которые проходили мимо. Умывшись, дядя Паша вернулся на свой стульчик. Он грустно смотрел на разорванную книгу, бережно распрямляя смятые страницы. А утром началась моя взрослая жизнь и школа постепенно забывалась.
Я вернулся в школу через семь лет. Мне нужна была характеристика и еще пара мелких бумажек из канцелярии. С екнувшим сердцем поднимался я по ступеням, а возле входа, как обычно стоял он. Дядя Паша.
Он улыбнулся, узнав меня. Крепко пожал руку, спросил, как у меня дела. Странно, но в его словах не было скуки. Ему действительно была интересна моя жизнь и судьба после того, как я закончил школу. Тогда я заверил его, что обязательно поболтаю с ним на обратном пути, а сейчас мне надо заняться бумагами, пока секретарь не ушла на обед. Дядя Паша кивнул и, открыв дверь, придержал ее. Совсем, как в старые времена, когда я еще учился в школе.
Забрав нужные бумаги у секретаря, я, предварительно спросив разрешения, зашел к директору. Петр Алексеевич постарел, но глаза его были по-прежнему мудрыми и даже жесткими. Он радостно меня поприветствовал и собственноручно заварил чай. Тогда-то, после стандартного рассказа о себе, я спросил его о дяде Паше. Петр Алексеевич грустно вздохнул, но ответил.
— Наверняка ты знаешь, что мы с Пашей служили вместе. Он остался, а у меня всегда мечта была педагогом стать. Паша часто мне письма тогда писал. Много писем. Они до сих пор у меня дома хранятся, — улыбнулся директор, отпивая чай. — В одном из них он написал мне, что улетает служить в жаркую страну. В Афганистан. Потом Паша пропал. Я не получал от него писем на протяжении нескольких лет. Тщетно пытался найти его, списывался со штабами, министерствами и другими ведомствами. Где-то молчали, а где-то отвечали, что знать ничего не знают.
Я уж было совсем потерял надежду, как получил письмо из одного госпиталя. Паша был там. Живой и почти невредимый. Мне рассказали, что его группа попала в засаду и почти все погибли. Остался только он и еще один молодой сержант. Я бросил все дела и сразу же помчался в этот госпиталь. Нашел Пашу. Это было страшное зрелище. Он был невероятно худым, смотрел в одну точку и что-то тихо бормотал. Тогда он меня не узнал, но на третий мой приезд, очнулся. Улыбнулся, сжал мою руку и заплакал.
Плакал он тогда долго. Да что об этом говорить. Я ему тогда пообещал, что если будет нужна моя помощь, он смело может на нее рассчитывать. Но Паша был не таким. Он нашел меня через много лет, когда я стал директором школы и обзавелся семьей. Представляешь, он просидел несколько часов в приемной, ожидая меня с совещания. Просто ждал. Я рад был увидеть старого друга, но то, что он мне рассказал, было грустным.
Каждый день он жил с постоянной болью на душе, а ночью видел лица тех, кто остался лежать на жаркой и потрескавшейся земле Афганистана. Паша тогда честно сказал, что устал жить. Жизнь потеряла для него смысл. Мы говорили долго. О прошлом и будущем. Тогда я предложил ему должность охранника и сторожа. Да, ты можешь меня осудить за то, что я принял на работу человека с душевной травмой, но Пашка никогда бы не сделал никому плохо. Он сказал мне глядя в глаза, что устал от боли. Что ему не хватает улыбок и простой радости. Да, я взял его и не жалею.
— Правильно сделали, Петр Алексеевич, — тихо ответил я, когда директор замолчал.
— Знаю, — улыбнулся он. — Паша начал меняться. У него появилась улыбка и радость в жизни. То, чего он лишился когда-то, вновь вернулось. Я знаю, что вы частенько доводили его, провоцировали и смеялись, но это лишь подтвердило, что я принял верное решение, взяв его на работу, и дал ему шанс на новую жизнь.
Выйдя из кабинета директора, я медленно пошел по длинному коридору в сторону выхода. Сейчас здесь было пусто и тихо. Шли уроки и никто не бегал, не играл в догонялки или «Выше ноги от земли». Дядя Паша так и сидел на своем стульчике, читая книгу. Подойдя к нему, я смутился, а он лишь добро улыбнулся и поинтересовался, как у меня дела. Сердце заныло в груди.
Дядя Паша помнил нас всех, переживал за нас и желал каждому из нас мирной жизни. Такой, какой не было у него никогда. Немного поговорив с ним, я достал из пакета книгу, которую захватил из дома. Книгу, которую знал наизусть. Волшебные сказки. Как те, которые любил дядя Паша и которые разорвали пьяные хулиганы. Охранник бережно взял книгу в руки и посмотрел на меня. Я видел, как блестят его глаза. Что уж там. Мои глаза тоже блестели. Коротко кашлянув, дядя Паша сказал лишь одно слово.
— Спасибо.
— Не за что, дядь Паш, — грустно улыбнулся я. — Вы любили эту книгу, а у меня дома как раз такая же лежала. Вот и решил сделать вам подарок и извиниться за то, что был сорванцом.
— Полно тебе, — ответил он, положив крепкую руку мне на плечо. — Вы — дети и всегда будете детьми.
— Дядь Паш, — после небольшой паузы, произнес я.
— Да?
— Почему вы так любите сказки? Даже после стольких насмешек.
— Все просто, — улыбнувшись, ответил он. — В сказках Добро всегда побеждает Зло, рыцари находят счастье, а принцессы свою любовь. Сказки должны быть в жизни каждого. Так легче жить. Глядя сквозь призму сказок, этот мир не так плох и всегда будет жить надежда на счастливый исход.
Спускаясь по ступеням, я оглянулся и, увидев дядю Пашу, помахал ему рукой. Охранник повторил мой жест. А я многое понял. Как понял и то, что через какое-то время приведу своих детей в эту школу и дядя Паша, проверив их пакеты со сменной обувью, пожелает им удачи. Как желал когда-то и мне. Дети будут бегать по коридорам школы, и смеяться над тем, как дядя Паша читает сказки, иногда улыбаясь или смеясь в колючую бороду. Потому что сказки должны быть в жизни каждого человека. Так легче жить.
Автор: Гектор Шульц
