Утром тридцать первого декабря в доме раздался тихий стук.
— Кого это к нам в такую метель занесло? — Старик выглянул в окно, разрисованное инеем, но никого не увидел. — Показалось что-ль.
Он снова сел за стол и принялся перебирать старые письма и открытки. Вдруг стук повторился. Старик в этот раз сразу пошёл к двери и отворил. Перед ним стояла девчушка лет семи, в одной ночнушке и платке.
— Ой, милая, заходи скорее, простынешь, метель то какая нынче, — дед быстро закрыл за ней дверь. Вместе с ней в дом ворвался свежий морозный воздух.
— Что ты там, Коль, — бабушка привстала в кровати, третий день ей совсем не здоровилось.
— Да вот, гости у нас. — Накидывая тёплую шаль на хрупкие плечи девчушки, ответил он.
Дед посадил гостью на печку, поставил чайник и отрезал ломоть свежего хлеба.
Девчушка молчала и только своими огромными глазищами, которые словно два огонька ярко освещали худенькое личико, с грустью смотрела на бабушку, лежащую в кровати.
— Ты как тут очутилась на краю деревни, раздетая. Ты угощайся, голодная небось. — Он поднёс ей тарелку с ломтями хлеба.
Она кивнула в знак благодарности и принялась маленькими кусочками отламывать хлеб и медленно их пережёвывать, словно наслаждаясь каждой крошкой.
Выпив чаю, гостья так и уснула на печке. Тихо посапывая она так и проспала до вечера следующего дня. Проснувшись, она сладко потянулась и улыбнулась деду с бабкой, которые сидели за столом и пили чай. Сегодня бабушке уже стало намного лучше и она первый раз за последние дни встала с кровати.
Девчушка так и не разговаривала, постоянно улыбалась и только лишь изредка мычала тихонечко себе под нос. На третий день метель утихла и в доме снова раздался настойчивый стук.
— У вас блаженная наша? — Мужик, сурово сдвинув брови и отодвинув деда, вошёл в хату. Девчушка забилась в угол печки и прижала коленки к груди.
— Собирайся! Ни стыда ни совести, старикам жить мешать пришла!- Скомандовал мужик и кинул ей тужурку. Она мотала головой и слёзы ручьём текли по щёчкам.
— Семён, оставь девчушку, пусть у нас погостит, нам она не в тягость, — бабушка подошла к мужику и тронула за рукав.
Семён глянул из под своих кустистых бровей на стариков, потом на дочь, махнул рукой и вышел.
— Вот и славно. — Дед затворил за ним дверь и быстро направился к печке. Девчушка сидела, свесив ноги и с благодарностью им кивала, поднимая свои бровки.
Она была двенадцатым ребёнком в семье Семёна, немая, словно не от мира сего, всегда была им лишь лишним ртом. Старшие её задирали, а она и знала только, что улыбаться и тихонечко мычать себе под нос.
Старикам она стала настоящей отрадой, встав рано утром девчушка принималась наводить порядок. Бабушка научила её ставить тесто и печь пироги, варить кашу и печь хлеб.
Так и прожила она с ними, скрасив их последние года. Детей своих у деда с бабкой не было, а блаженная была им словно новогодний подарок от Всевышнего.
Дед с бабушкой ушли друг за дружкой в один год, когда девчушке уже было пятнадцать лет. Оставшись одна, она смотрела за домом, сама готовила и убиралась. Бывало напечёт хлеба и отнесёт целую корзину своим родителям. Оставит возле порога и тихо уйдёт. В семнадцать лет она уехала в районный центр и устроилась на работу. Познакомилась там с прекрасными людьми. Её словно кто-то свыше вёл за ручку к хорошим людям, помогая раскрыть своё доброе сердце.
Так и прожила она счастливую, тихую жизнь, улыбаясь всем невзгодам на зло.
Автор: рассказы
