Было в семье трое детей. Сын и две дочери. Во время тяжёлое росли, послевоенное.
Конечно — война прошла. Но страна восстанавливалась. Жили не богато. Но год за годом всё лучше и лучше. И пришло время, когда Ефим разобрал маленький, старый домик, окнами ушедший в землю и поставил большой сруб, пятистенок.
Леспромхозов вокруг было пять или шесть. И строительный материал был не так дорог. А сруб перевезли из дальней деревни, купленный за копейки. Дом был много лет не жилой. А брëвна листвяжные. Износа такому нет.
Давно Ефим мечтал о добротном, большом доме. Тем более, что был он хорошим плотником. До такой степени мастеровитым, что всю мебель в новый дом сам сделал: кровати, столы, скамью у порога с резной спинкой, шкафы, комод. Купили только диван и тумбочки с навесными шкафами в кухню.
Жена, Нюра, нарадоваться не могла. А ещё — завели они пчёл. Правда мёд никогда не продавали. Излишки все по родне раздавали. А она была многочисленная.
Шли годы. Отца проводили на пенсию. Времени стало свободного у него больше. Взялся он за дом. Поменял ставни, прибил ажурные, витиеватые наличники.
Перекрыл крышу железом — жестянщиком он тоже был хорошим. Да и зять с сыном уже помогали. Заменил крыльцо. Замысловатые перила установил. Стоял дом, как картинка — под ярко-1красной крышей и улыбался ясными окнами в улицу.
Только не долго прожил после этого бывший фронтовик. Лет шесть, не более. И осталась Анна одна.
Собрались дети на сорок дней. Стол накрыли, помянули отца и стали дом делить.
Старшая, Мария, видно всё давно обдумала:
— Дома сейчас в цене. На такую мебель тоже спрос хороший. Я думаю, можно хорошие деньги получить. У нас, как раз, очередь на «Жигули» подходит.
Только младшая, Катя, с таким вариантом была не согласна.
— Зачем дом продавать? Огород здесь хороший, ухоженный. Мы сюда переедем. Да, Коля? — повернулась она к мужу.
— Да. А свою квартиру продадим и деньги поделим. А я тут терраску летнюю большую пристрою и баню новую. Эта мне не нравилась никогда. — Николай в предвкушении потирал руки.
— Так у вас квартира-то однокомнатная! — взвилась старшая сестра. — За неё много не получишь! А тут хоромы вон какие! Хитра Катюха однако! Нет, будем дом продавать!
— К своему балкону терраску пристроишь! — ехидно захохотал Андрей, старший зять.
Только младший сын Толя слова не проронил. Опустил глаза долу и слушал не хитрые речи родственников. Иногда украдкой бросал взгляд на мать. Та забилась у печки в уголок, на лавке с резной спинкой, и сидела напуганная, растерянная. Когда скатывалась редкая слеза по морщинистой щеке, она украдкой, быстро её смахивала. И посматривала в угол над диваном, где висела икона Николая Угодника. А вдруг сотворит он чудо и будет всё, как раньше, когда семья была дружной и единой.
Не ускользнуло от Толика, как подсела к его матери жена Таня и обняла за худенькие плечи. Поднялся он и заговорил. Медленно, тщательно подбирая слова.
— Сестрëнки, не надо спорить. Я думаю, дом, который построил отец, не должен уходить к чужим людям. Катя, переезжай и живи. И пусть дом живёт с вами. А деньги от продажи своей квартиры поделишь с Машей. Их должно хватить.
— Как с Машей? А ты? — Катя растерялась.
— А я заберу самое дорогое из этого дома. Маму.
Он сел. Ноги вдруг перестали держать. Отдышался.
— Мам, жить можешь с нами, в городе. Квартира большая. А хочешь — на даче. Там мама Танина, Светлана Васильевна, с осени живёт. Домик тёплый, крепкий, с удобствами. Вам вдвоём скучать не придётся... .
— А огород там есть? — подняла она на сына благодарные, ласковые глаза.
— Есть. Небольшой правда, сотки четыре. — он заулыбался.
О чём думали дочери — кто их знает. Но сразу замолчали и уткнулись в свои тарелки.
Автор: Прасковья Ангел
