Свидетели и судьи

Улица этого маленького города имела, конечно, свое официальное название. Его даже можно было разглядеть на покосившейся табличке одного из домов, но все жители именовали улицу не иначе, как Приютская. Да и как оно могло быть по-другому, если именно на ней находились Детский дом и собачий приют.

Приют… какое холодное и колючее слово. С металлическим привкусом крови из разбитой губы, с запахом прогорклого масла от огромной кастрюли, в которой варится невкусный обед, с ощущением сырости заскорузлых простыней…

Из этих запахов, звуков и ощущений для маленького Андрюшки складывался мир его детства. Приютского детства. Другого он и не знал. Шестилетний ребенок был мудр и серьезен не по годам. Он никогда не фантазировал о том, что был украден цыганами, но мама его ищет и обязательно найдет, что папа – полярник и служит на далеком Севере.

Многие дети в приюте утешали себя подобными историями, а Андрюшка твердо знал, что нет в целом мире никого, кому он был бы нужен. Воспитатели не привечали этого молчаливого ребенка, да и сам мальчик не рвался в любимчики и не торопился обзаводиться друзьями. Его друзьями были книги, а еще у него была тайна…

Особого контроля за ребятишками не было. Пользуясь такой свободой, Андрюшка удирал из приюта и, зажав в ладошке несъеденный кусок хлеба или иное какое лакомство, бежал в другой приют. Собачий. Там его ждал единственный друг, Буран – большой старый кудлатый пес непонятной породы.

Мальчик и собака, никогда в жизни, не знавшие любви и ласки, дарили ее друг другу. Прижавшись к теплому боку Бурана, Андрюшка выплакивал свои детские обиды и горести, рассказывал о прочитанных книжках и мечтал о другой, домашней, жизни. А пес смотрел на него мудрыми глазами, вздыхал и подставлял лобастую голову под его руку.

Сотрудники приюта привыкли к этим посещениям и не прогоняли мальчишку.

То осеннее утро Андрюшка как всегда проводил в обществе своего друга. Он еще не знал, что сегодняшний день изменит всю его жизнь, а потому и не обратил внимания на молодого человека с фотоаппаратом, остановившегося возле них. Не знал, что в местной газете выйдет статья о буднях собачьего приюта. Не знал, что читая её, в большом доме будет плакать красивая женщина. Плакать над снимком, на котором худенький большеглазый мальчик крепко обнимает старого лохматого пса.

— Андрюша, за тобой мама пришла!

Боясь поверить самому себе, он робко вошел в кабинет директора и увидел женщину с добрыми серыми глазами. Она опустилась перед ним на колени и нежно обняла.

— Ты позволишь мне стать твоей мамой?


— А Буран? Его мы тоже заберем домой?

Но вольер Бурана был пуст… Ржавая дверца поскрипывала, жестоко и откровенно демонстрируя свою теперь ненужность. Сотрудник приюта отводил глаза…

— Старый он уже был. А у нас здесь врачей ведь нет, помочь ему никто не мог. Вот и умер ночью. Тихо так и умер…

Андрюшка сжал мамину руку, проглотил огромный колючий ком в горле и крепко зажмурился. Он умел плакать вовнутрь…

Почти тридцать лет спустя, в кабинете главврача одной из самых больших ветеринарных клиник Москвы, у темного окна стоял уставший человек в белом халате. И хотя дома его ждала семья, две собаки, кот и ворона Марфа, он все еще был на работе. Клиника была открыта круглосуточно, принимала всегда и всех, а тишина здесь считалась редким гостем.

Главный врач собрал команду отличных профессионалов. Эта больница была его детищем и делом всей жизни. Он брался за тяжелых, а, порой, и безнадежных пациентов. Здесь лечили и выхаживали, принимали тех, кого приводили хозяева и приносили волонтеры.

Вот и сейчас короткий отдых прервал сигнал внутренней связи.

-Андрей Владимирович, собаку тяжелую привезли. Вас ждут в операционной.

— Готовьте. Иду.

Выходя из кабинета, он оглянулся. Со старого газетного снимка, висящего в рамке, на него смотрели худенький шестилетний мальчик и большой мохнатый пес. Его главные свидетели и судьи...


Жми «Нравится» и получай только лучшие посты в Facebook ↓

Загрузка...