В середине ремонта, после выполнения грязных работ, вроде замены окон, межкомнатных и входных дверей, штукатурки и сноса небольшой стены между прихожей и кладовкой, появилась у нас нужда в уборщице, чтобы прибрать квартиру и подъезд.
Сама я не могла: на девятом месяце беременности сильно подъезд не поотмываешь.
Бросили клич по знакомым, подрядились к нам две родственницы одного из друзей. Сделали всё быстро, чётко и качественно. Мы их деньгами не обидели, даже сверху накинули, за старательность. Чистота обошлась нам в 8 тысяч рублей.
Пока я рожала, ребята, нанятые мужем, постелили новый линолеум и упаковали стены в обои. Вернулась я уже домой, а не в квартиру, которую мы снимали на время ремонта.
Через месяц после появления на свет нашей доченьки, я сняла табу на посещения и к нам хлынули в гости родственники.
— Вы что, уже всё доделали? — удивилась Эмма Марковна, осматривая изменившуюся квартиру.
Ремонт мою свекровь интересовал намного больше, нежели месячная внучка. Что неудивительно: она настаивала, чтобы сначала была отремонтирована её квартира. Паша, мой муж, свой сыновий долг выполнил: дал маме денег, отказавшись принимать участие. Матери он объяснил, что не может бросить наш ремонт: надо было успеть к рождению ребёнка.
Деньги были профуканы, а сам факт растраты был преподнесён Паше под соусом обиды: Эмма Марковна хотела, чтобы Паша самолично красил ей потолки и менял обои. А раз не так, то средства, вместо ремонта, ушли на лечение нервов, пошатнувшихся от такого безразличия, путём шоппинга.
Паша с гордостью показал матери детскую, нашу спальню и гостиную. Потом мы сели пить чай. Речь снова зашла о ремонте и о грязи, которая была после него.
— Тяжело тебе было с пузом прибираться после ремонта, — с напускным состраданием в голосе посочувствовала мне свекровь.
Я не успела рот открыть, как Паша всё выложил о нанятых девушках.
— И сколько вы им заплатили? — услышав сумму, Эмма Марковна поперхнулась чаем и переспросила: — Сколько? С ума сошли? Мне бы позвонили, я бы в два раза дешевле прибралась!
Дальнейшее общение у нас не заладилось: я видела, что её очень гнетёт факт оплаченной нами уборки. Я извинилась и ушла к дочке, так вовремя проснувшейся. Эмма Марковна провела у нас ещё полчаса, затем откланялась, отговорившись делами.
Неделю была тишина, как стало потом понятно, это было затишье перед бурей. Я не знаю, какой извилистый путь за это время проделала логика Эммы Марковны, да и как она вообще умудрилась додуматься до своего требования, но оно, требование, случилось.
Я только-только укачала доченьку, как на всю квартиру раздался смех, даже не смех — ржач мужа. Я пулей выскочила из спальни и шикнула на него, чтобы он сбавил звуки, оглашающие всё вокруг из его речевого аппарата (некоторые фразы автора истории менять не стала: они шедевральны — прим. автора канала) .
Паша прохохотался и, утирая слёзы, поведал мне о звонке своей мамы:
— Она просит 8 тысяч, на уборку после ремонта.
Я соображала: у неё ведь ремонта не было? Не было. Или она его сделала? На какие шиши? Вряд ли. Тогда о какой уборке может идти речь?
— Эмма Марковна ремонт сделала? — почему-то я брякнула именно этот вопрос.
— Нет! — Паша снова засмеялся.
— Паш, я устала. Твоя дочь из меня все соки выжала, спать хочу. котелок не варит. Расскажи нормально, а? Будь человеком!
Муж рассказал, перемежая слова приступами смеха. Приглашаю вас проследовать по пути соображений Эммы Марковны: денег на ремонт ей дали? Дали. А на уборку после ремонта — нет. И что, что самого ремонта не было? Это её дело, куда деньги тратить. А недоимка с нас в 8 тысяч — есть, и надо срочно её погасить.
— Почему восемь? — спросила я. — Твоя мама себя в грудь била, что надо было ей позвонить, она бы в два раза дешевле взяла. Значит — четыре.
Паша содрогнулся в очередном приступе хохота, сквозь смех пробормотав:
— Зай, я ей то же самое сказал! Слово в слово! Мама сказала, что это нам бы она скидку сделала, как родственникам. А сама себе она не родственник!
На этом и я рассмеялась, больно меня рассуждения Эммы Марковны позабавили. Денег ей на такую ерунду никто не дал.
Дочери уже полгода, а она всё нам эти восемь тысяч припоминает и обещает, что когда наконец-то сделает этот злосчастный ремонт в своей квартире, то мы с Пашей должны будем приехать и лично всё прибрать и отмыть. Раз уж денег не дали.
