Решили два закадычных друга Колька Осипов да Васька Бугаев на рыбалку сгонять с ночёвкой. Сказано – сделано. Вернувшись с полей, где вовсю шла уборочная, переделав нехитрую мужицкую работу по хозяйству, они накопали червей баночку, собрали узелки с провизией, и отправились на протекающую невдалеке от деревни речку Ворону. Новенький блестящий «Урал», Колькина гордость, с шумом и ревом выехал за околицу.
Проехав километра два по полям, остановились в небольшой ложбине, как раз на стыке поля и леса, в том самом месте, где тихая и спокойная Польная Ворона переходит в своенравную и гордую, с крутыми берегами и бездонными омутами, Лесную Ворону.
Расположились друзья на бережку, удочки закинули, да в скором времени за тихими разговорами наловили с десяток отборных карасей и штук пять окуньков.
Развели костерок, зажарили рыбу, картоху, запили все жбаном молока холодного, и, наевшись от пуза, разморённые от сытости и усталости, стали ночлег обустраивать.
Ночи летние стоят тёплые, но до чего же короткие! Вот, казалось бы, солнышко только-только укатилось за горизонт на свой ночной покой, а глянь-ка ты, уж и новый рассвет! Соорудив подобие шалаша в стогу свежего сена, стоявшего тут же, на берегу, совсем уж собрались друзья спать укладываться, но тут шум какой-то почудился, вроде как всплеск по воде.
Выглянули мужики из своего укрытия и видят: лошадь белая по воде идёт, грива шёлковая в лунных бликах переливается. Удивились мужики, а лошадь вдруг остановилась как вкопанная, уши навострила, ноздри раздула, гривой заиграла и взяла с места в галоп! Да вот чудо: несётся лошадь, видно, что во след брызги по воде разносятся, а бесшумно всё, вроде как на картину смотришь. Ускакала лошадь, за ней ветер подул, пригибая к земле травинки луговые, и словно голос чей разнёсся по ветру: «Ро-ок пришё-ёл, а челове-е-ека не-ет!» Не робкого десятка мужики те были, а поджилки затряслись у обоих.
— Слышь, Колян, чё это было-то? Или примстилось нам?
— Примстилось, само собой. Ты это, Васёк, по деревне не балаболь, засмеют нас.
— Известное дело, кто ж поверит!
Только стали мужики в себя приходить, да уж собрались было по новой спать ложится, слышат — шум приближающего мотоцикла донесся, с каждой минутой становясь всё отчетливей. А вот уж и фары пробили сгустившуюся темноту ночи, и на лужайку въехал такой же новенький, ещё пахнущий заводской краской, «Урал».
Из-за руля выскочил молодой паренек, и, на ходу раздеваясь, закричал:
— Здорово, мужики! Как она водичка-то сегодня, а? А я с Перевозова к вам еду, председатель к вам направил, с уборочной помочь. Так прям и сказал: езжай, Семён, в Семёновку, там у них техника простаивает, комбайнеров не хватает, ну я и поехал. Э-э-эх, хорошо-то как!
С этими словами Семён с разбега нырнул в реку.
— Стой, куда ты, дурень?! Здесь же омут на омуте, купаются правее!
Но Семён не слышал этого, вода сомкнулась над его головой.
Два друга в полном безмолвии стояли на берегу и вглядывались в тёмные воды Вороны, словно ожидая, что вот сейчас та разверзнет свою бездонную пасть и выплюнет то, что заполучила. Но река не собиралась ничего возвращать, словно в насмешку перекатывая сытые волны.
***
Жара всё усиливалась, а вместе с ней и головные боли у Вали. Виски сжимало так, что хоть криком кричи. Казалось, что сам воздух сжимается вокруг тебя, придавливая к подушке, не давая никакой возможности пошевелиться. И ещё эта пугающая тишина, ни единого шороха не было слышно. Казалось, деревня вымерла.
Валентина знала, что сегодня весь народ собрался на берегу Вороны. Шутка ли, из города водолазы приехали, искать утопшего комбайнера будут. Свои то мужики с батогами всю Польную Ворону облазили, да не нашли ничего. А в Лесную кто ж сунется? Там гиблое дело, сам пропадешь ни за грош.
Интересно было б на водолазов посмотреть, да куда ей, с постели подняться не может. Но мысли возвращались к пропавшему пареньку. А может, и не утоп он вовсе? Тогда что за беда с ним приключилась? В тот день с соседнего села Привозова должен был приехать комбайнер. Но на полях он так и не появился, тамошний председатель утверждал, что сам лично видел, как Семён Говоров в Семёновку выехал. А к вечеру ребятишки наткнулись на вещи, разбросанные по берегу, и мотоцикл. И вот уж третий день не прекращаются поиски, да только все тщетно, как в воду канул пропавший.
Мысли Валентины метались, боль не давала сосредоточится. В который раз уже Валюшка пыталась найти удобное положение, и вот вроде это удалось.
Свернувшись калачиком, лежала она, укрывшись от солнечного света лёгкой простынкой. Руки сами нащупали снизку бус на шее, и пальцы стали играть каждым камушком, перебирая, словно четки.
С того самого дня, как надела на себя Валентина подарок Онюшкин, не снимала она их. И уж не мыслила себя без бус этих. Спокойствие и тепло исходило от каждого камушка, и Вале даже казалось, что в подушечках пальцев проходит мелкая дрожь от прикосновения к ним. Может, только казалось, утверждать наверняка она не бралась. Во всяком случае, расставаться с таким подарком Валечка не собиралась, и всяким образом прятала их на своей груди от посторонних глаз.
Боль наконец то стала угасать, и Валюшка забылась глубоким сном.
Девушка шла берегом Вороны и с интересом наблюдала за происходящим на берегу. А там людей было видимо-невидимо, что тебе на ярмарке в самом районном центре.
Утопленника ищут, догадалась Валя, и хотела подойти ближе, а ноги в другую сторону вели её
«Да как это, — думала девушка, — вот ведь я хочу к людям подойти, а сама отдаляюсь от них, чудно, ей-богу».
— Пойдем со мной, Валюшка, я покажу тебе что.
—Онюшка? А ты откуда здесь? Ведь не должна ты, ты ж умерла того году.
Перед ней и впрямь стояла Онюшка, маленькая, сухонькая, в белом платочке, личико сморщенное что тебе яблоко печёное, а глаза теплые, улыбчивые.
—Не печалься, милая, пойдем, посмотреть тебе надо.
И повела Онюшка Валентину дальше берегом в сторону леса, та покорно шла следом, уже зная, что именно должна будет увидеть. Так прямо по берегу дошли они до Яков Ивановича кордона, в народе так зовут место то.
—А теперь, милая, смотри в реку, — приказала Онюшка. — И Валя вдруг увидела корягу на речном дне и тело утопленника, зацепившегося за эту корягу.
«Найди меня», — прошептал утопленник синими губами и тут же пропал.
— Но как же он здесь оказался, Онюшка, его ищут совсем в другом месте?
—Течением унесло. Ты помоги найти его.
Онюшка взяла Валину ладошку в свои руки, и Валентина перенеслась в ту злополучную ночь. Перед глазами стали мелькать одна за другой картинки, а в скором времени девушка знала всё.
Проснувшись, Валя с радостью поняла, что от боли не осталось и следа. Счастливо засмеявшись, вскочила с постели и сразу оступилась, вспомнив сон. А сон ли то был? Она прикоснулась к бусам, словно ища ответа, и вновь почувствовала, как пальцы словно током пробило, да так, что девушка руку одёрнула. Зато теперь точно знала, что надо делать дальше.
Наспех одевшись, выбежала Валечка за калитку и побежала к дому Осиповых. Коляна она нашла возле мотоцикла, с техникой возиться было у того любимым занятием.
С ходу накинулась на парня за то, что промолчали, не рассказали о случившемся никому, ни он, ни Васька. Колян от удивления и испуга аж заикаться начал: это ж надо, во всех подробностях Валька ночь ту знает!
—Ты это откуда, ты чё ли там была?
— Считай, что была, да! В милицию идите завтра. Его, Семёна-то, надо вытаскивать да хоронить по-человечески.
—А ты че ли знаешь, где он?
— Не переживай, знаю.
—Ты это… слышь, испугались мы с Васьком сильно. Сама посуди: что мы в милиции-то расскажем? Кто нам поверит? А ну как в убийстве обвинят иль сумасшедшими признают? То-то и оно, здесь обдумать всё надо. Кроме тебя кто подтвердит, что мы того молодца пальцем не тронули?
Задумалась Валентина, а наутро решила не трогать Кольку с Васькой — и правда за решётку упекут. Собрала она мужиков деревенских и сказала, где искать утопленника надо. А как не допытывались до нее, откуда про то узнала, ничего Валентина им не сказала.
Вытащили Семёна, похоронили как положено, а Валюшку с тех пор на деревне Знающей стали называть.
Автор: pepelaz
