— Сколько можно косячить?! У тебя и ошибки какие-то глупые! Ну, вот! Что это! — Алиса Эдуардовна ткнула в месячный отчёт длинным маникюром так, что чуть не сломала нарощенную красоту.
— Иди! Переделывай! И, вообще — не справляешься — увольняйся! — начальница вроде и была ухоженной, привлекательной женщиной, но, когда злилась, становилась похожа на демона.
Лиза молча вышла из кабинета. До конца рабочего дня осталось чуть больше часа. Нужно успеть. Хотя, премии её уже лишили.
Это была какая-то сплошная чёрная полоса. Да ещё и с препятствиями. Неделю назад позвонила маме. Та, как часто бывало, оказалась не в духе. На ровном месте учинила скандал, обвинила дочь во всех смертных грехах. И в сердцах бросила трубку. Привыкнуть к этому Елизавета не могла. Переживала очень сильно. А теперь и звонить матери боялась.
Два дня назад потеряла свою пластиковую карточку. Пришлось её блокировать и заказывать новую.
А вчера, единственная живая душа — Фенька, трехцветная годовалая кошка, вылезла на балкон за птичкой и упала с высоты третьего этажа. Лиза видела, как та практически сразу встала с перемятой клумбы, отряхнулась и пошла. Но, спустившись во двор, кошки своей не нашла. Прошли почти сутки, а Феня на зов не шла и нигде не объявлялась.
С горем пополам сдала этот злосчастный отчёт и пошла домой. Даже в магазин заходить не хотелось.
Дома легла на диван и заревела. Горько так. Слёзы через полчаса высохли, а легче на душе не стало. Поползли, как змеи, чёрные, нехорошие мысли. Для кого жить? Матери не нужна, семьи нет. Кошка и та пропала. И от того, что она вдруг решила, стало почему-то легче.
"А пусть потом пальцы ломают и убиваются! " — не по доброму думала она. — «Только поздно будет».
Стало легче от того, что завтра не нужно будет выходить на работу. Не нужно будет звонить матери и просить прощение за то чего не делала. На неё напало безудержное веселье.
И вот, когда остался один маленький шажок и всё — зазвонил телефон. Высветился незнакомый номер. Хотела трубку не поднимать, да только подумалось — а вдруг это последний человеческий голос, который она услышит в этой жизни?
— Алло... . — на той стороне не отвечали. — Что же вы позвонили и молчите? — её это стало раздражать.
— Здравствуйте... . — низкий мужской голос пробился через динамик. — Прошу вас, не кладите трубку.
— Кто вы? И что вам нужно? — Лиза ведь торопилась, а её отвлекают. От жизненно важного дела.
— Я хотел просто услышать человеческую речь... . Неделю ни с кем не разговаривал. Подумал — если мне никто не ответит, то всё... . — он судорожно вздохнул.
— Как это? Вы не имеете возможности общаться? Вышли бы в парк, прогулялись. Ведь это так просто! — Лиза залезла с ногами на широкий подоконник.
— Я не могу. Живу на пятом этаже. Неделю назад ушла жена... . — голос сник.
— Я бы от такого тоже ушла! Мужик ты или нет?! — девушка не понимала проблем парня.
— Я колясочник. Меньше года. Боюсь, пять этажей туда и обратно не осилю. Лифта в нашем доме нет. — голос стал уверенней.
— У тебя нет ног?! — в ужасе задала вопрос Лиза. Потом спохватилась, да уже поздно. Слово не воробей — вылетело — не поймаешь.
— Ну, что ты? Травма позвоночника. Я ходить не могу. — ей показалось, что он вздохнул и улыбнулся.
Они говорили ещё с полчаса. Лиза записала его адрес. И через час уже стояла перед дверью с двумя огромными пакетами.
Ей открыл молодой, симпатичный мужчина. На инвалидной коляске.
— Я Лиза! — только сейчас до неё дошло, что даже имени его она не знает.
— Арсений! — он так радостно и лучисто заулыбался, будто ждал её всю свою жизнь.
Оказалось, не так далеко они и жили друг от друга. Лиза бегала к нему каждый день. Быстро поняла, что её неприятности, по сравнению с его бедой, это маленькие мелочи. Мелочи — из-за которых ей не хотелось жить. Характер девушки стал меняться. Она заботилась о нём и становилась сильной, решительной и упрямой.
Как, по мановению волшебной палочки, нашлась Фенька. Просто сидела на коврике у двери и ждала Лизу с работы.
Начальница, как всегда, пыталась сорваться с утра на девушке. Лиза слушать не стала всю тираду:
— Алиса Эдуардовна, какое право вы имеете кричать на меня и унижать? Я не могу работать в такой нервной обстановке. У меня сейчас случится мигрень и я пойду на больничный.
Где вы найдёте мне замену? — девчонки из отдела прыснули от смеха. А начальница молча повернулась и ушла.
Позвонила мама, не выдержав затянувшегося молчания:
— Здравствуй, дочка! И чего ты не звонишь, молчишь? Тебе всё равно, как живёт твоя мать? Какая ты чëрствая! Не благодарная! Елизавета, я с тобой разговариваю? — женщина перешла на крик.
— Здравствуй, мама. Я разговаривать с тобой в таком тоне больше не хочу. — Лиза говорила спокойным, ровным голосом.
— Как ты смеешь!? Я брошу трубку!- мать уже истерила.
— Бросай... . — равнодушно сказала дочь.
Через два дня она перезвонила Лизе. Нет, извиняться не стала — это было не в её духе. Но разговор вела ровный, не выходя за рамки приличия.
Через месяц девушка переехала к Арсению. Свою квартиру стала сдавать.
Их дружба переросла во что-то большее: нежность, доверие, благодарность. Наверное так зарождается любовь.
Лиза, на вырученные за съëм квартиры деньги, наняла массажиста. Записала Арсения по выходным на бассейн.
И, о радость, чувствительность потихоньку стала возвращаться. Он уже мог шевелить пальцами ног.
Заболела у Лизы мама. И девушка, отпросившись с работы на двое суток, поехала проведать её.
Арсений ждал и безумно скучал. Как верный пёс, он тупо лежал на диване сутками и ждал.
Февраль. В тот день на улице разгулялась метель. Он знал время прибытия автобуса, подсчитал сколько потребуется минут, чтобы доехать до дома, подняться в квартиру. Все сроки вышли, а Лизы всё не было. Арсений сел в кресло и устроился у окна.
Но было не видно ни зги. Снежный вихрь стоял стеной. Её телефон был давно недоступен. Так прошёл час, два, три... .
Когда ключ повернулся в замке, его сердце чуть не выскочило из груди, а душа понеслась ей навстречу.
— Сенечка, автобус попал на дороге в занос, пока ждали дорожную службу... . Телефон зарядить не успела и он почти сразу же сел. — Кричала она, раздеваясь из прихожей- Сеня! — забежала в зал и замерла.
Он стоял в двух шагах от кресла и улыбался.
